Впрочем, сейчас есть проблемы поважнее оскорблённого самолюбия.
Я сажусь на корточки.
– Слезай.
– Послушай, фея… – лениво начинает демон, но я ставлю его на землю до того, как он успевает снова уцепиться за моё пальто когтями.
Старое кладбище густо заросло травой, а сейчас, после дождя она ещё и мокрая. Габи тут же получает свою порцию осенней «росы» и начинает вылизываться – словно настоящий кот – да ещё и трясти лапой, к которой прилипла жёлтая травинка.
– Показывай, куда идти, – тороплю я.
Кот продолжает умываться. Вдумчиво. Тщательно, полностью отдавшись действию.
– Габриэль!
– Я же сказал, – зевает кот. – Ищи крапиву. У могил. Что тебе непонятно, фея? Иди ищи.
Я оглядываю утонувшее во тьме кладбище: луч моего фонаря (хоть его я дома, как зонтик, не забыла!) выхватывает тропинку меж могильных камней и вдобавок чьи-то неясные тени. Рядом что-то трещит, постукивает и шепчет. Картинка для ночи ужасов, не хватает только мертвецов с их «Уэ-э-э!» и ведьм у котла.
– Крапива в десять вечера. Габриэль, ты издеваешься?
Демон продолжает вдумчиво вылизываться.
Я оставляю его сторожить сумку, из которой загодя вынула пакет и ножницы, и прохожусь меж могил. Да, кресты и могильные камни заросли травой, естественно, это же старое кладбище, но трава эта сейчас уже сухая, и потом, как я ночью узнаю в ней крапиву?..
– Фея… – фырчит Габриэль. – В травах не разбирается… Стыдись… Да вон, глянь, слева от тебя.
Ближайший ко мне камень начинает светиться зелёным. Фосфорическим зелёным. Я сажусь рядом с ним на корточки и срезаю всю траву, до которой дотягиваюсь – дома разберусь, какая из неё крапива.
Свечение перекидывается на крест справа…
– Габриэль, уймись.
– Я ничего не делаю.
Удивлённо поворачиваюсь к нему, а камень рядом вдруг вздыхает и восторженно шепчет:
– Там кот разговаривает!
«Да? А тут камень», – ошеломлённо думаю я, встаю и оглядываюсь.
– А вдруг она ведьма? – отвечает крест. И громче: – Вы ведьма?
– Она ещё не определилась, – усмехается Габриэль, продолжая умываться.
– Габи! Заканчивай!
– Это не я, – фыркает кот.
Я заглядываю за камень. Обхожу могилу, тщательно высвечиваю каждый её сантиметр фонарём. И вторую тоже. Никого.
– Габи!
– Что?
– Точно ведьма, – вновь шепчет крест. – Она даже не испугалась, видишь?
– А может, у меня папа гробовщик? Почему же сразу ведьма? – интересуюсь я в сумрак за могилами. Потом поднимаю голову…
Мальчишки лет одиннадцати. Сидят, милые, на тополе, улыбаются. Во все тридцать два зуба каждый, ярко сверкая клыками. Красавцы.
– Слезайте, – устало говорю я, приглушая яркость фонарика. – Вы почему не в школе?
– А ночью школа не работает, – резонно отвечает один, а второй скалится