В этот раз пациентка, издавая в телефонную трубку звуки, похожие на блеяние, пожаловалась, что проснулась среди ночи с непреодолимым желанием съесть герань с подоконника. Она даже начала жевать бедное растение, но листья оказались такими горькими, что сняли ночное наваждение еще до приезда скорой.
– Что ж вы с герани начали, вон у вас лук в баночке пророс, – посмеиваясь, сказал Иван Герасимович, измеряя Глафире Романовне давление. – И для иммунитета полезно.
– Все вам, доктор, шуточки шутить. А я как проснулась, сразу почуяла неладное, будто я – вовсе не я, а кто-то вроде… козочки, что ли. Или коровы.
Печеные яблочки щек Глафиры Романовны слегка порозовели, ей теперь и самой было неловко за столь нелепый повод для вызова скорой.
Скорее уж овечки, подумал Иван Герасимович, глядя на редкие седые кудряшки старушки, сквозь которые проступали очертания бледно-розового черепа.
– А не было ли у вас в роду демутантов? – осведомился он, снимая с руки пациентки манжету тонометра. – Возможно, не в близком родстве. Вдруг какая-нибудь троюродная тетка имела пару дополнительных заячьих ушей, прабабушка умела дышать под водой или, скажем, дед скакал на козьих ножках…
– Вот уж увольте, – обиделась Глафира Романовна. При слове «демутанты» она вздрогнула и сморщила губы, будто Иван Герасимович произнес бранное слово. – У нас приличная семья, – с видом оскорбленного достоинства заявила старушка. – Ни у кого даже рудиментарного хвоста не было. Между прочим, когда хочется съесть чего-нибудь этакое, значит, в организме витаминов не хватает, я по телевизору видела… – сама себе поставила диагноз она.
Иван Герасимович думал иначе – по всей видимости, Глафиру Романовну настигли первые проявления деменции. Что ж, в ее возрасте это было неудивительно, даже ожидаемо.
– Вот витамины бы и ели, при чем тут комнатные растения? Давайте-ка я вам хороший препарат пропишу, – примирительно сказал фельдшер.
А про себя подумал: не сильно Глафира Романовна его и старше, ей под восемьдесят, ему почти шестьдесят. Неужто старческое слабоумие уже не за горами? Может, тоже скоро проснется «козленочком», как братец Иванушка из сказки. Кстати, а не про демутанта ли рассказывалось в народном фольклоре, подумалось Ивану Герасимовичу.
Он быстро написал на бумажке название препарата и спешно откланялся, пока Глафира Романовна не обнаружила у себя новых признаков превращения в какое-нибудь парнокопытное. Он уже спускался по лестнице, когда благодарная старушка крикнула вслед:
– Спасибо, доктор. Спокойной вам смены!
Иван Герасимович споткнулся на ровном месте от недоброго предчувствия. Как и все фельдшеры скорой, он знал, что все приметы и суеверия – не выдумка какая-нибудь, а самая что ни на есть правда. К примеру, залетевшая в салон муха сулила смерть пациента, новая форма – что на свежую одежду непременно прольется кровь. А пожелание спокойной смены означало, что выйдет все с точностью до наоборот.
Так и случилось! Вызовы посыпались один за одним: кто с температурой, кто с болью в животе, кто с рвотой. К полуночи Ивану Герасимовичу начало казаться, что он подхватил недуг Глафиры Романовны, и на спине у него вырос неподъемный черепаший панцирь. После очередного вызова (кишечный грипп у школьника, на поверку оказавшийся похмельем после втайне распитого отцовского коньяка) он еле доволок ноги до служебного автомобиля.
«Говорила жена, сколько можно на скорой работать, другие в мои годы уже все по кабинетам сидят», – укорил себя Иван Герасимович, вернувшись в пахнущее бензином тепло машины.
Не успел и дух перевести – очередной вызов. Диспетчер с легкой ноткой любопытства сообщил, что звонили со старого городского кладбища, где давно уж никого не хоронили. Вызов на кладбище сам по себе был явлением редким, можно сказать исключительным – лечить там, как правило, было уже некого. Интересной оказалась и причина вызова – укус «неизвестного животного».
– Собаки? – переспросил у диспетчера Иван Герасимович.
– Нет, так и сказали: «неизвестного животного».
– Хм, едем, – ответил Иван Герасимович, а в голове откуда ни возьмись возник стишок: – Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь. Не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку.
Надо же, вот и великий классик, кажется, писал про демутантов, удивился фельдшер. Оказывается, испокон веков про них складывали легенды и стихи, а изучать начали совсем недавно. Но это и понятно, раньше-то демутанты от людей прятались.
Когда скорая прибыла на место, на обочине кладбища уже стоял желтый реанимобиль, который, впрочем, сразу тронулся с места, стоило машине Ивана Герасимовича приблизиться.
Реанимобиль включил сирену и зажег проблесковые маячки. В их холодном синем мигании Ивану Герасимовичу привиделось, будто надгробия и кресты ожили и принялись корчиться в жутком макабрическом танце. Он покосился на водителя – тот спокойно крутил руль, покрякивая на ухабистой дороге, которая опоясывала