– Вам чего надо, парни? – испуганно спросил Армитидж, увидев, как его осматривает самый крупный из парней. Очевидно, он был среди всей троицы главным – он единственный носил на голове красную повязку с белым узором и латунный кастет.
– Ты не из наших, парень, – зловещим тоном ответил японец. – Ты заехал на чужой район, и тебе тут не рады. Мы не любим чужаков.
– Ну вообще-то я тут номер в отеле снимаю, – так же спокойно, не теряя самообладания, парировал артист. – Если вам не нравится, то завтра меня уже здесь не будет.
Другой якудза, с выбритой налысо головой, ходил кругами вокруг машины Армитиджа, хищно осматривая её – как удав смотрит на кролика.
– Классная тачка\», – сказал он. – Теперь она наша.
– Это почему ещё? – спросил Армитидж с вызовом.
– Ну смотри: ты у нас на районе, так? Так. Это наша дань за то, чтобы ты мог спокойно тут оставаться. Сечёшь?
– А по-другому дань брать не можете? Может, вам денег дать?
– Денег нам не надо, у нас их и так хватает, – ответил главарь. – Давай тачку, и мы не тронем тебя.
– Ага, щас! А на чём мне в Красноярск ехать? – огрызнулся артист. – Да пошёл ты!
Якудза, только что получивший такой резкий ответ, нахмурился и вынул из кармана кастет, тут же надев его на кулак.
– Не нравишься ты нам, гайдзин, не нравишься, – произнёс он. – У нас за такое и поплатиться можно. – Сказав это, бритоголовый размахнулся, порываясь ударить Армитиджа в челюсть, как тот перехватил и вывернул его руку, ударив якудза коленом в локоть. Бандит заверещал от боли, а Армитидж лишь отвернул рукава куртки и слегка тряхнул руками. Тотчас же из его локтей с тихим свистом выскочили длинные, блестящие в свете аргоновых ламп, клинки. Бритоголовый, корчась от боли и придерживая руку, замер; глаза его округлились, и он в ужасе сделал шаг назад.
– Какого… – слова застряли у него в горле. – Парни! Бей его! – крикнул он, но два его товарища всё ещё стояли, будто громом поражённые. А над ними вовсю грохотал гром – гром реальный, неметафорический.
Бандиты схватились за оружие, но сделать ничего не успели. Лишь один якудза, с руками, покрытыми до плеч татуировками в виде драконов и ёкай – японских духов – успел выхватить револьвер и выстрелить, но промахнулся, и в следующий же миг лишился пистолета вместе с частью правой руки.
– Ах ты ж ублюдок! – заорал он, прижимая кровоточащий обрубок руки к телу и обматывая культю кожаной жилеткой, пока его друзья погибали. Раскидав двух других якудза по сторонам, рокер направился к лишённому руки бандиту и, подняв его на ноги, держа за ворот, прошипел:
– Скажешь своему боссу, что больше он дани с гайдзинов не получит.
– Ты ещё ответишь за это, – хрипло ответил тот. – И тебе не поможет удача.
Армитидж выпустил раненого, и тот упал на землю,