– Ого! – вырвалось у судебного следователя. – Да у бедняжки целое состояние… Сколько здесь?
Деньги были сосчитаны. Их оказалось сорок девять тысяч семьсот рублей.
Путилин все время нервно ходил по комнате.
– Ну, господа, что вы можете сказать? Кто она? Что с ней?
– Девушка. Вполне целомудренная девушка. Повреждения, полученные ею, не могли произойти ни от чего иного, как только от падения со страшной высоты.
– Но лицо-то ведь цело?
– Что ж из того? При падении она грохнулась навзничь, на спину.
Путилин ничего не ответил.
Следствие началось.
Было установлено следующее: в семь часов утра (а по другим показаниям – в шесть) какие-то люди подбежали к стоявшему на углу полицейскому и взволнованно сказали ему:
– Что ж ты, господин хороший, не видишь, что около тебя делается?
– А что? – строго спросил тот.
– Да труп около паперти лежит.
Тот подбежал и увидел мертвую девушку. Дали знать властям, Путилин – мне, а остальное вы знаете. Вот и все, что стало известно на предварительном дознании. Не правда ли, не много? Те свидетели, которые первыми увидели несчастную девушку, были подробно допрошены, но из их кратких показаний не пролился ни один луч света на это загадочное дело.
Правда, один добровольно явившийся свидетель показал, что, возвращаясь после поздней вечеринки по Сенной, слышал женский крик, полный ужаса. Но не придал особого значения: мало ли кто кричит в страшные, темные петербургские ночи?
– Я думал, так, какая-нибудь гулящая бабенка. Много ведь их по ночам шляется. Сами знаете: место тут такое… Вяземская лавра… Притоны всякие…
– А в котором часу это было?
– Да где-то примерно в пять утра, а может, позже.
Весть о происшествии быстро облетела Петербург. Целая рать самых опытных, искусных агентов смешалась с толпой, зорко приглядываясь к людям и внимательно прислушиваясь к их речам.
Устали мы за этот день анафемски: с раннего утра и до восьми вечера были на ногах.
В девять часов мы с Путилиным сидели за ужином. Лицо его было угрюмое, сосредоточенное. Он не притронулся к еде.
– Что ты думаешь об этом случае? – вдруг спросил он меня.
– А я, признаюсь, этот вопрос только что хотел задать тебе.
– Скажи, ты очень внимательно осмотрел труп? Неужели нет никаких следов насилия, борьбы?
– Никаких.
– Нужно тебе сказать, дружище, – задумчиво произнес Путилин, – что этот случай я считаю одним из самых интересных в моей практике. Признаюсь, ни одно предварительное следствие не давало в мои руки так мало данных, как это.
– Э, Иван Дмитриевич, ты всегда начинаешь «за упокой», а кончаешь «за здравие»! – улыбнулся я.
– Так ты веришь, что мне удастся раскрыть это темное дело?
– Безусловно!
– Спасибо тебе. Это придает мне силы.
И мой друг опять погрузился в раздумья.
– Темно… темно… – тихо бормотал