– Я не железная, во рту ни росинки, от чая и шоколадки не откажусь. И думай при этом, что тебя дрянью накачают? Спасибо, Дима.
– Тогда в больницу…
– Еще раз спасибо. Будет так: все замрут, Алкид их одним взглядом пригвоздит, а лекарь пусть окажет первую помощь, и мы отчалим.
– Девочка, свет очей моих, ты действительно проголодалась, плохо соображаешь. Пусть твой Алк – ниже травы, тише воды, или такая кутерьма потом начнется и молва. Или вам все равно? И почему он Алкид? Это же имя Геракла при рождении.
– Понимаешь, Дима, тебе я закрою рот, ты все забудешь. И братки с «мамой» во главе – тоже. Не переживай. Для тебя он просто Алк… Будь скромен в своем любопытстве.
– Не пойдет. Тогда выкручивайся сама.
– Да ну? Ты весь извелся: а что она там делала, на Кольском? Дима, тебя сфаловали эфэсбэшники. Это ваши примочки – подглядывай.
– Вернешься на Кольский?
– Без воина? Нет!
– А меня возьмешь? Я не воин, да? Да я хоть целую армию призову…
– Спасибо. Пушечное мясо – не по моей части. Карамышев – много ля-ля. Где лекарь?
А лекарем оказался стареющий еврей.
– Я Беня Моисеевич, у вашего мужчинки прямо-таки земля в полости ранения, а моя Фаечка спросила: Беня, ты и сегодня ничего не заработаешь?
– На! – бросил на стол Карамышев пачку долларов. Заранее взял у девушки, отстраняя ее от переговоров в особнячке, который служил вип-бордельчиком для «шышек» административно-правоохранительного и продвинутого в отношениях с властью бизнеса. Прикрыть в свое время бордельчик капитан даже не пытался, властная «крыша» смела бы какого-то капитана вмиг.
– Беня вмиг воскресит твоего амбала, – подошла к девушке стройная, но в летах женщина с озорной белобрысой челкой. – А мы чайку с коньячком, гляжу – слюни глотаешь, проголодалась? Да я тебе такие яства выставлю… Красотка, ты чья будешь? Ты такая внезапная… Так чья ты? Как тебя зовут, ангельский цветочек?
– А так и зовут, – мрачно отозвалась Натка, – Ангельский Цветочек. Напартачит ваш Беня, ты чай уже с чертями в преисподней пить будешь.
– Ах, миленькая ты моя, такая экспрессия…
– Заткнись! – Растопыренные нежные пальчики на миг замерли около лба «мамки», и та тупо замерла. – Как же я вас всех понесу, паршивка! Пусть только мой хромоножек из лап иудея выйдет живым и здоровым.
– Да тебе что, – переполошился капитан, – а меня эта братва в погонах запытает, а я – ничего не видел, не помню, не знаю. А у них после этих слов такой азарт…
– Но я это гнездо разврата так не оставлю.
– А ты кто такая, чтобы судить? Хочешь освободить мочалок? Я тоже хотел… Идем, спросишь у них. Может, недавние и уйдут… Только кто же их в покое оставит? А остальные посмотрят на тебя как на дуру и заявят, что им и тут хорошо. За воротами их