– Ясно.
– Так «обмундировать», стало быть? – доктор постучала по колбе крючковатым когтем, затем подошла к соседнему столу, открыла ноутбук и принялась печатать.
– Что это значит? – поинтересовалась я.
– Тебе дадут новое тело, – пояснил Деррил.
– Но вы ведь сохраните мой облик, да?
– А что? – заинтересовалась доктор, даже на мгновение оторвавшись от своего занятия. – Хочешь что-то изменить? Грудь увеличить? Я могу.
– Нет-нет, не надо! – я замахала руками. – Пусть как раньше.
Конечно, можно было бы многое подправить. Но разве это не лишит меня индивидуальности, целостности? Мне поэтому и пластическая хирургия никогда не нравилась. Зачем стараться переделать себя? Я такая, какая есть, со всеми достоинствами и недостатками. Моё тело – это часть моей личности. И одна из немногих вещей, которые связывают меня с жизнью.
– Ладно, будет тебе как раньше.
Доктор отлучилась ненадолго, чтобы прикатить из дальнего конца лаборатории ширму, отгородила кабинку и скомандовала:
– Полезай внутрь.
Я неуверенно помедлила перед дверцей, но пересилила себя и ступила на кафельный пол кабинки. Из-за ширмы слышались голоса доктора и Деррила:
– Точно оставляем всё без изменений?
– Да, она же сказала.
– Мышечная масса? Может, нарастить немного?
– Пожалуй. Но не слишком, не делай из неё бодибилдершу.
– А волосы? Они будут путаться, мешать. Как по мне, лучше убрать вовсе.
– Хм… – Деррил замялся. – Не надо. Просто укороти.
Потом доктор подошла, закрыла кабинку, и все звуки как отрезало. Некоторое время я стояла, переминаясь с ноги на ногу. Чёрт, как же тут неуютно. Я с самого детства страдала от клаустрофобии, мне и к лифтам-то удалось привыкнуть с трудом. А уж провести в закрытом пространстве больше двух минут – настоящее испытание. Но сейчас выбора всё равно нет, поэтому нужно успокоиться, отвлечься. Например, подумать о чём-нибудь постороннем. Интересно, каково это – получать новую плоть? Они что, наденут её на меня, словно костюм? Не может быть всё так просто. Это же столько всего нужно восстановить: нервы, ткани, кровеносную систему, органы… А вдруг будет больно?!
Послышалось шипение и через едва заметные форсунки начал поступать густой жёлтый газ. Опять запахло яблоками. Вскоре кабинка заполнилась, вокруг не было видно ничего, кроме плотных клубов. Мне… мне нечем дышать! Здравый смысл подсказывал, что для мёртвых это не такая уж важная потребность, без которой я, за неимением лёгких, прекрасно обходилась, но нарастающую панику уже было не остановить. Больше всего на свете хотелось выскочить наружу. Волны ужаса накатывали одна за другой. Я медленно опустилась на корточки. Почти сразу раздалось потрескивание, будто кто-то поправлял микрофон,