– Отчего вы так внезапно ушли из-за стола? – спросил я. – Вы почувствовали себя дурно?
– Нет, я испугался, – отвечал он. – Посмотрите на меня: я и теперь еще не отделался от страха.
– Как мне понимать вас?
Вместо ответа он повторил свой давнишний странный вопрос:
– По-вашему, сегодня тихая ночь?
Принимая во внимание время года и положение дома, стоявшего на юру, – ночь была почти неестественно тиха. По всей обширной равнине вокруг дома не проносилось ни ветерка. Ночные птицы разлетелись или молчали. Когда мы остановились, прислушиваясь, до нас доносился один только звук – спокойное журчание речки, скрытой от взора в глубине долины к югу от дома.
– Я уже вам говорил, что не помню такой тихой ночи в йоркширской равнине, – отвечал я.
Он положил руку мне на плечо.
– Что сказал про меня бедный мальчик, брата которого я убил? Какие слова были слышны среди туманной измороси?
– Советую вам не думать об этих словах и отказываюсь повторить их вам.
– Мне все равно, повторите вы их или нет, я и в эту минуту слышу голос мальчика там, – отвечал он, указывая на северную часть парапета.
И он повторил ужасные слова, считая пальцем промежуток между ними, будто слышал звуки:
– Убийца! Убийца! Где ты?
– Боже мой! – воскликнул я. – Неужели вы в самом деле слышите голос?
– Вы слышите, что я говорю? Я так же ясно слышу мальчика, как вы меня. Голос доносится до меня через лунную ночь, как доносился сквозь морской туман. Вот опять. Я слышу его везде. Теперь там, где свет падает на вершину башни. Прикажите слуге, чтобы утром лошади были готовы. Завтра же уедем из Венжа.
Скажи он эти дикие слова не спокойным тоном, я был бы склонен разделить мнение буфетчика, что ум его не в порядке, но ни в голосе его, ни в манерах не видно было особенного волнения. Он говорил с меланхолической покорностью судьбе – будто узник, покоряющийся заслуженному приговору. Припоминая случаи нервного расстройства, когда больных преследовали призраки, я спросил его, не видит ли он воображаемой фигуры мальчика?
– Я ничего не вижу, – сказал он, – я только слышу. Посмотрите сами. Это в высшей степени невероятно, но мне хочется убедиться лично, что никто не последовал за мной из Булони и теперь не подшучивает надо мной.
Мы обошли бельведер. С восточной стороны дом прилегал к одной из башен старого аббатства. На западе холм круто спускался к глубокому