Рабыне хозяин оставлял лишь самое необходимое на еду, одежду и книги. А на полученные за ее интеллектуальный труд деньги вполне безбедно жил, кутил, содержал большой дом с прислугой и несколькими рабынями для утех. Разумеется, эти его невольницы имели внешность отнюдь не Софии Пифагоровны.
Но вдруг в один миг настал конец беспечной жизни веселого гуляки и кутилы. Однажды он проиграл в рулетку все свое состояние. Пошли с молотка и дом, и все рабы, и все рабыни. И, конечно, самая ценная из них.
– Извини, дорогуша, так уж вышло, – растерянно пробормотал бывший хозяин, прощаясь с Софией Пифагоровной. – Думаю, на твоем положении это не отразится. Наверняка новые владельцы будут так же дорожить тобой. Ведь такие ученые в цене.
Данью уважения к ученой степени невольницы стало освобождение на аукционе от раздевания, обязательного для живого товара. Но и стоять перед многочисленной публикой в накрахмаленной белой блузе с большим бантом и кружевными манжетами, в непривычно короткой юбке и туфлях на непривычно высоких каблуках было мучительно. А требовалось еще улыбаться потенциальным покупателям. София Пифагоровна чувствовала себя куклой, выставленной в витрине.
Разорение владельца и распродажа его имущества произошли скоропалительно. Университетское руководство и поклонники науки не успели даже опомниться, чтобы приобрести в собственность ценного математика.
Софию Пифагоровну купила неизвестная дама, приехавшая на аукцион инкогнито. Она тотчас же усадила свою живую покупку в автомобиль с тонированными стеклами и увезла в неизвестном направлении.
Всю дорогу загадочная дама почти не разговаривала с Софией Пифагоровной. Однако новая хозяйка обращалась с барышней-математиком с должным уважением, как и подобает обращаться с профессором университета. Так же вели себя и другие люди, сопровождавшие их в машине и встречавшие затем в большом роскошном доме.
Очнулась София Пифагоровна и начала осознавать свое новое положение чуть позже. Она вдруг обнаружила себя сидящей внутри клетки среди двух корзин с георгинами. Ученая дама знала, что в такие клетки принято помещать живые подарки, преподнося их к праздникам. Рабочие прикрепили к клетке огромный розовый бант, выключили в комнате свет и вышли.
София Пифагоровна осталась одна в темноте и напряженном ожидании неизвестно чего. Она не знала, сколько часов провела в этой тесной клетке.
Вдруг дверь в комнату резко распахнулась. В дверном проеме в полоске ударившего в глаза света стоял парнишка лет восемнадцати-девятнадцати в бейсболке, надетой задом наперед,