Поскорее выпрыгнув из постели, Галя шмыгнула в ванную. Плотно закрыв дверь – пусть Костик поспит хоть пять лишних минуточек, – она выкрутила кран с горячей водой до упора, еле дождалась, пока вода нагреется, и сунула дрожащие ладони в блаженное тепло. Вода становилась все горячей и горячей, а томная сладость растекалась при этом все выше и выше по рукам, будто и впрямь таял лед, сковавший ночью кровь в жилах.
Гале очень хотелось набрать полную ванну горячей воды и залезть в нее, окунуться с головой, чтобы растопить ночной лед полностью, сбросить с себя мерзкие наросты подавленности и необъяснимого страха, но это желание удалось погасить, прикрутив заодно кран с красной нашлепкой и добавив немного холодной воды, а то руки уже впору было обсасывать вместо раковых шеек.
Наскоро умывшись, Галя включила на кухне чайник и пошла будить Костю.
По дороге в садик Костик был непривычно серьезным, словно мамино настроение передалось и ему. Лишь после того как Галя, переодев его возле шкафчика с нарисованным на дверце солнышком, чмокнула сынишку в завиток на макушке, он поднял на нее глаза, растворив на мгновение в небесной синеве все тревоги и страхи, и спросил:
– Ведь скоро же лето, да, мам?
– Да, скоро, – кивнула Галя, – совсем скоро.
– Мы поедем летом туда, где речка и лес?
Гале показалось, что солнышко на дверце шкафчика подпрыгнуло к зениту и вцепилось горячими лучами ей в голову. Стало невыносимо больно. Наверное, она застонала, потому что Костя сжал ее пальцы теплыми ладошками и дрогнувшим голосочком прошептал:
– Мамочка, тебе опять больно, да?..
– Ничего, котеночек, – выдавила Галя, стараясь не закричать во весь голос, – уже лучше.
И стало правда лучше. Солнышко вновь закатилось на положенное место, а вместе с ним закатилась и боль. Но не исчезла совсем, затаилась, спряталась. Галя боялась подумать о чем-либо, чтобы шевелением нечаянной мысли не потревожить боль, не дать ей снова выпрыгнуть, вцепиться шипастыми лапами в мозг… Но ведь мозг не чувствует боли! Почему же он так болит?
Гале действительно казалось, что боль раздирала именно мозг и зарождалась тоже в его глубинах. Ведь это мысли – да, именно мысли – нажимали ту самую кнопочку, что отпускала пружину с закрепленным на той чертиком по имени боль. И на сей раз Галя поняла, какие именно мысли. Вопрос Кости о лете, о речке и лесе заставил ее на мгновение вспомнить о сегодняшнем сне. Туманном и зыбком, уже полустертом из памяти. Остались обрывки, но в этих неясных, нерезких картинках можно