– Это просто формальность, душа моя. Не переживай.
Имам знаками просит меня накрыть волосы. Я натягиваю капюшон толстовки.
Мужчина сначала что-то говорит по-турецки, потом переходит на более певучий язык – арабский. Через некоторое время он останавливается и задаёт мне вопрос. Смотрю на Хакана.
– Он спрашивает, какой ты требуешь «махр». Залог нашей семейной жизни. Проси, что хочешь, – золото, бриллианты и я должен буду тебе это купить.
Я хмурюсь. Золото, бриллианты – залог семейной жизни?
– Мне хотелось бы любви и уважения. Это нормальный залог? – уточняю я у Хакана.
– Самый лучший! – улыбается он и переводит имаму. Тот поднимает бровь, но всё-таки кивает и приступает к завершающей части обряда.
Через некоторое время он проводит сверху вниз двумя руками по лицу. Все повторяют за ним. Я, пожав плечами, тоже. Хакан благодарит мужчин и суёт каждому стодолларовые купюры. Они похлопывают моего жениха? Мужа? По плечу и мы, наконец, входим в квартиру, разувшись перед порогом.
Я уже видела свой новый дом по видеосвязи, когда Хакан заходил в каждую комнату, объясняя, что в хорошую погоду принято трапезничать на террасе. Показывал вид – там, вдалеке, если прищуриться, можно заметить кусочек пристани и блеск моря.
Сразу напротив входа я натыкаюсь взглядом на наш с Хаканом огромный портрет в рамке на стене. Я даже не помню, в какой момент он сделал этот снимок. С тех пор, как почти две недели назад я согласилась приехать к нему в Турцию и выйти замуж, Хакан чуть ли не поминутно делал то мои личные портреты, то наши совместные. На этом снимке я смотрю прямо в камеру, а Хакан целует меня в щеку, прикрыв глаза. Фото кажется мне пошловатым, но, видимо, жениху оно нравится.
Хакан фотографирует нас на фоне портрета, повторяя сцену из него по новой.
– Душа моя, сейчас мы с тобой позавтракаем, а потом ты можешь лечь, отдохнуть, – говорит он и ведёт меня на кухню. Здесь уже накрыто для того, чтобы плотно перекусить.
Я ем и засыпаю на ходу, – в самолёте поспать не удалось. В голове всё время крутилась мысль, что совершается ужасная ошибка. Зачем я лечу к абсолютно незнакомому человеку? Пусть и такому симпатичному, любезному, готовому угождать во всём? Мы ведь даже не целовались толком, а вдруг мы окажемся несовместимы?
Хакан проводит меня в спальню, и, наконец, решает поцеловать по-настоящему. Он подходит к делу с пылкостью подростка, стараясь обмусолить мне всё лицо. Потом подключаются и руки, – он ощупывает меня, пытается залезть под футболку, задрать лифчик. Я хватаю его ладонь.
– Милый, я устала и, признаться, ещё не готова. Кстати, когда мы с тобой поженимся по-настоящему, в ЗАГСе?
– Как скажешь, душа моя, – вздыхает Хакан. – Насчёт ЗАГСа, – мы должны подать заявление в мэрию. Там сейчас очередь, все хотят пожениться в сезон цветения тюльпанов. Надеюсь, через месяц-два и до нас дойдёт.
– Два месяца? – поражённо замираю я. – А как же моё разрешение на проживание и разрешение