Третьим было обоснование прокурором своего тезиса о невозможности применения к Сергею Лапину иной меры пресечения, кроме содержания под стражей, и решение судьи по предварительным следствиям, данное обоснование изучившего. Обоснование содержало также заключение гинекологической экспертизы (когда Босторин читал о том, что степень раздражения стенок влагалища позволяет предположить насильственный характер пенетрации, Ирина не покраснела или, например, заплакала, как можно было ожидать от женщины в её положении, но лишь досадливо тряхнула головой: сейчас нужно было спасать Сергея, всё остальное неважно) и показания самого Сергея, которые выглядели так:
… я и Примаков Игорь пришли в клуб … и оставались там примерно до 04.00 утра. Я помню, что мой друг два раза отклонил недвусмысленные предложения девушек, которые к нам подсаживались. Потом он привёл за наш столик девушку, которую представил как Марину, и остаток вечера мы провели вместе. Я оплатил своей кредитной картой счёт в 1000 евро, а в ответ на моё удивление подобной суммой директор объяснил мне, что в счёт вошло и то, что мы уводим с собой одну из девушек клуба. Вернувшись в гостиницу, я договорился с Мариной, заплатив ей вперёд 400 евро, хотя знал, что Игорь договорился с ней ещё в клубе за 300. Мы с Мариной поднялись ко мне в номер и осуществили нормальный половой акт. Что касается нашей с Игорем ссоры, то она, наверное, имела место, но я не допускаю, что мог предложить ему заняться сексом втроём. Скорее всего, я сказал Игорю, что он, если хочет, может увести девушку к себе. Я ознакомился с заявлениями Игоря и Марины, но продолжаю утверждать, что всё произошло именно так, как я описал выше.
Далее шёл подробный анализ всех обстоятельств происшествия, и в заключении обоснования говорилось:
В виду того, что
– процедура ареста и заключения под стражу была произведена в полном соответствии с существующим законодательством;
– нет никаких оправдательных или предусматривающих ненаказуемость факторов;
– отсутствуют основания для закрытия дела или для применения условного наказания в случае признания виновности, а также ввиду несостоятельности тезиса о возможном воздержании впредь подследственного от совершения преступлений (Босторин чуть язык не сломал, пока переводил все эти вербальные хитросплетения);
– манера поведения подследственного позволяет выявить особую жестокость его характера и презрение к личной свободе и физической неприкосновенности