«Да это он так танцует!» – осенило меня, и на душе стало спокойнее.
Танцор активно двигал руками, скакал на одной ноге, на другой, прыгал на обеих сразу. Закончил он композицию более чем эффектно. На финальных аккордах он грохнулся на колени и, закрыв глаза, медленно опускал голову к полу. Когда всё стихло, Попов ткнулся лбом в серую ковровую дорожку, забывшую про пылесос.
Кода вышла прямо на загляденье!
– Ну как? – поднимаясь с пола и отряхивая колени на модных вельветовых джинсах, разгорячённый в танце товарищ вопросительно смотрел на меня.
– Классно! – почти не соврал я.
– Понравилось? – Попов был доволен собой.
– Ага!..
Тут же поступило предложение:
– Давай вместе балдеть?
Ну, балдеть так балдеть!
– Давай!
Олег перемотал бобину на начало и снова запустил её.
Теперь в центре комнаты мы выстроились вдвоём – напротив друг друга.
Потом ещё много раз звучала в ночи песенка короля скорости. Пару часов подряд он взывал к своей малышке, чтобы та, наконец-то, услышала его пение…
Наверное, соседи тоже отмечали праздник, потому что нас никто не отвлекал ни визгливыми жалобами, ни откровенными угрозами. Хоть раз в году наша громкая музыка никому не мешала.
Мы с Поповым отдавались Танцу. На ходу придумывали совершенно дикие па, а, исполнив их, получали такое же дикое удовольствие. Запрыгивали на кресло, покривлявшись там немного, перебирались на диван. В дело пошла акустическая гитара и микрофон-клюшка от магнитофона. Пробовали мы изобразить что-то похожее на то, что видели этой ночью возле ёлки у театра. Ничего не получалось, и мы, улыбаясь, успокаивали друг друга – там народное, а здесь-то – самый что ни на есть рок! И надо не так, как тот мужичок, а надо так вот, как мы!
Торшер отбрасывал на стену страшные тени.
Попробовали мы разок выдать номер под следующую песню альбома – «Бладсакер», но что-то не пошло, и мы вернулись к хорошо проверенной «Спид кинг».
И всё же счастье вскоре закончилось. Гиллан охрип, Пэйс с Гловером стали путать доли, Лорд и Блэкмор вместо ранее прилежно сыгранных импровизов несли откровенную ахинею, у Попова скрутило живот.
– Это водка, – поставил себе диагноз захворавший. И вымученно добавил:
– С вареньем.
Он прилёг на диван и, держась за живот, пару раз полюбовался моей сольной программой. Но одному мне балдеть было скучно. Моего напарника болячка не отпускала, а посему и закончили на этом.
«Дип Пёрпл» тихо выматерились и ушли спать.
Никогда в жизни больше у меня не было такой насыщенной дэнс-пати.
Да и не умею я танцевать вовсе!
Хотя в ночь на 1 января 79 года я так не считал.
В