Катерина будущее свое знать не хотела от слова совсем. Соседка тетя Зина то и дело пыталась ее отправить к какой-нибудь местной ведьме, чтобы та сказала, стоит ли ждать принца в этой жизни или нет, но Катя была категорически против. "Тетя Зина, отцепись, – говорила она каждый раз, когда тетка начинала свою "песню" про гадания и прорицания, – я и так все про себя знаю. Мое предназначение – обрить миллион чьих-то лысин и тихо умереть от старости"
Дело в том, что мужики в семье Катерины долго не задерживались, как будто все девчонки в роду наследовали какой-то ген безбрачия. Знать бы, где он прячется, этот ген – выдрала бы его с мясом. От бабки сбежали два мужа, от матери катькин папаша ушел, когда та была на девятом месяце, а дочери и вовсе мужика нормального не досталось. Был слегка придурковатый парень Вовка, который бегал за Катькой с 5-го класса, но после школы его загребли за торговлю наркотиками и роман быстро иссяк. Это было уделом многих девиц пограничного городка в начале двухтысячных. Те из парней, кто не кололся – торговал наркотой, и наоборот. Все они были потенциальные зэки, мало кому удалось избежать этой участи. Поэтому исчезновение поклонника Вована Катерина восприняла как нечто естественное и продолжила невозмутимо стричь "лысины", число которых неумолимо увеличивалось день за днем. Работала Катерина в салоне красоты парикмахершей. Среди остальных коллег она была самой молодой, но зачастую, глядя на этих толстых теток с волосами цвета красного дерева и пустыми как у овец глазами, она явно понимала, что жизнь ее кончилась, так и не успев начаться. Вовка слал с зоны страстные письма и первое время Катя также строчила ему каждый день, пока не поняла, что Вовка, который на свободе и двух слов толком связать не мог, явно пользуется чьими-то услугами. А когда выяснилось, что Ленке из соседнего подъезда, чей Леха загремел вместе с Вованом приходят письма, будто сляпанные под копирку по тому же образцу что и ей, Катерина и вовсе забросила это дело. День за днем девушка впадала в какое-то тягучее и безысходное оцепенение, пока однажды тетя Зина не прижала ее в углу и не сказала:
– Вот что, Катька. Я уже пожила, знаю жизнь как облупленную и хочу тебя предупредить – если ты в ближайшее время не родишь, можешь смело на себе ставить крест!
– Тетя Зина, ты посмотри вокруг. От кого здесь рожать? Одни уроды кругом
– Здесь не от кого, зато в столице, слава богу, толпы хороших мужиков ходят. У меня в Питере племянница живет. Как и ты, дура незамужняя. Поживешь у нее, акклиматизируешься. Потом устроишься на работу. С такими руками как у тебя, везде возьмут, а там, глядишь, и мужа нормального подцепишь.
Катерина в своей жизни всегда была тяжеловата на подъем, но тут будто шестое чувство ей шепнуло: "Последний шанс".