– Скоро закончатся спокойные деньки, – недовольно заворчала Лета, выводя меня в холл. Здесь я была лишь раз, в первый день нашего прибытия в замок, – мистер Рейнард не жалует сборища, гости тоже нечасто сюда добираются.
– Это же день рождения, каждому хочется праздника, – с улыбкой произнесла, с восторгом и каким-то странным трепетом рассматривая замок.
Он был прекрасен. Его стены были сложены из серого камня, пол был выложен бледно-серыми гранитными плитами, и от этого потолок казался высоким. Мебель была из полированного дерева и украшена замысловатой резьбой. В первой комнате, в которую мы зашли, стояли стулья с изогнутыми ручками, высокими спинками и мягкими бархатными сиденьями. Пол был устлан коврами из шерсти. Длинные шторы с вышитыми цветочными узорами, украшенные тесьмой и лентами, обрамляли высокие чистые окна. Высокая, широкая кровать застелена красивым покрывалом, на котором лежали больше семи пузатых подушек. В комнате было идеально чисто. Та часть замка, которую я уже успела осмотреть, была невероятно уютной и приветливой.
– Обычно мистер Рейнард уезжал в Вистерию и праздновал там, но эта мисс уговорила его провести приём здесь, всё метит на место его покойной супруги, – продолжила страдания Лета.
– Покойной? – спросила как можно равнодушней, взбивая перину.
– Лет пять назад это случилось, тогда ещё мистер Уолтан, его дед, был жив. Юджин как-то обмолвился, что миссис Софилека, супруга мистера Рейнарда, собрала свои и вещи дочери и сбежала, да только недалеко. На мосту в Вистерии карета опрокинулась, что-то там с колесом. Девушку нашли мёртвой с разбитой головой, кучер в реке утонул, а дочь не нашли, видно, течением унесло, кроха же совсем была, – заговорщицки поведала трагическую историю хозяина Лета.
– Кошмар какой, – ужаснулась я, с трудом представляя, что чувствовал тогда мистер Рейнард, – ему, наверное, непросто пришлось.
– Слухи ходили, что не нравилась ему мисс Софилека, отец настоял. А когда положенный срок траура прошёл, мистер Санфорд снова заговорил о женитьбе, наш хозяин разругался с ним и переехал сюда.
– Откуда ты знаешь?
– Седрик рассказал, когда мы…, – запнулась девушка, мельком взглянув на меня, не заметила ли я оговорки, быстро произнесла, – личный слуга его светлости, ты его ещё не видела.
– Ясно. Надо пыль здесь смести, и окна пусть лучше до самого вечера открытыми будут.
– Да, вернёмся постель заправим, и перина успеет подсушиться, на улице жарко.
Так, слушая сплетни о хозяевах и их гостях, мы споро убрали комнаты. На кухню возвращались уже поздним вечером. Идя по коридору, я с любопытством ребёнка разглядывала развешенные на стенах портреты. Дамы в пышных нарядах и с причёсками-башнями, мужчины в сюртуках с наградами на груди. Здесь был даже конь – красивый, серый, со звёздочкой на лбу.
– Это Гром, любимый конь мистера Уолтана. Велма говорила, что старый хозяин был очень странным человеком, но добрым. Не соблюдал