Во что ни намеревался бы ты вникнуть, признаком вшествия внутрь пусть будет для тебя следующее. Когда благодать начнет отверзать очи твои для ощущения зрением предметов в их действительности, тогда очи твои в то же мгновение начнут изливать ручьями слезы, так что не раз множеством их омоются ланиты твои. И тогда брань чувств утихает и сокращается внутри тебя. Если кто будет учить тебя противно сему, не верь ему. Кроме слез, не ищи другого более явного признака в теле. Когда же ум возвысился над тварями, тогда и у тела не будет ни слез, ни всякого движения и ощущения.
Все святые стремятся к этому входу, потому что слезами отверзается перед ними дверь в страну утешения.
Не называй праздностию продолжительность молитвы невысокопарной, собранной и долгой, из-за того, что оставил ты при этом псалмы. Но паче упражнения в стихословии возлюби на молитве поклоны. Молитва, когда подает тебе руку, заменяет собою Божию службу. И когда во время самой службы дано тебе будет дарование слез, услаждение ими не называй праздностию в молитве, потому что благодать слез есть полнота молитвы.
Слезы начинаются в первой обители сокровенного жития и возводят человека к совершенству любви Божией.
Пока человек не примет дарования слез, дело его совершается во внешнем человеке, и еще вовсе не ощутил он действенности того, что сокрыто в духовном человеке.
Когда ум погружен в этот мир, тогда он совершенно лишается слез. И это признак, что человек погребен в страстях.
Тот плачущий, кто по упованию на будущие блага проводит все дни своей жизни в алчбе и жажде.
Будем плакать, возлюбленные, будем плакать, чтобы поистине возрадоваться во время действительной радости.
Печаль умная (о грехах и неисправностях своих) превосходит и телесный труд.
Сердце, исполненное печали о немощи и бессилии в делах телесных, явных, заменяет собою все телесные дела.
Дела телесные без печали ума – то же, что и тело неодушевленное.
Не тогда будем печалиться, когда поползнемся в чем-нибудь, но, когда закосневаем в том, потому что поползновение бывает часто и с совершенными, а коснение в нем есть совершенное омертвение.
Печаль, какую чувствуем при своих поползновениях, вменяется нам благодатию вместо чистого делания.
Кто, в надежде на покаяние, поползнется вторично, тот лукаво ходит пред Богом; на сего неведомо нападает смерть, и не достигает он времени, в которое надеялся исполнить дела добродетели.
В тот день, в который печалишься о страждущем каким-либо недугом, о человеке добром или злом, страждущем телесно или мысленно, почитай себя мучеником и взирай на себя, как на пострадавшего за Христа и на сподобившегося стать исповедником. Ибо помни, что