– Что со мной происходит? – собрав волю в кулак, твёрдо спросил Аристарх.
– Блямб-дерлямб, – хихикая ответил Ельцин.
– А точнее? – не унимался молодой человек.
– Понимаешь, ты поэт, а поэт вмещает в себя весь мир, поэтому, когда ты трезвый, ты классический патриот и традиционалист, а когда пьяный, на редкость фанатичный либерал и глобалист.
– И что делать?
– В твоём случае, ничего, блямб-дерлямб.
– А если совсем не пить?
– Тогда, блямб-дерлямб, ты не сможешь быть поэтом.
– Но я не могу не быть поэтом, – почти прокричал отчаявшийся Аристарх.
– Тогда, блямб-дерлямб, это твой путь.
– Какой путь? – будто не расслышав, нервно переспросил Аристарх.
– Твой, блямб-дерлямб, – коротко ответил Ельцин и бесцеремонно растворился в пространстве.
Майозубову показалось, что важный разговор между ним и призраком получился слишком уж коротким, ведь осталась куча незаданных вопросов. С другой стороны, часы прямо указывали на то, что стрелки пробежали минимум два оборота. «Странно, но такого просто не может быть», – осознав нелогичное течение времени, удивился Аристарх. Потом нахлынули совсем неприятные ощущения, ведь, чем больше трезвел великий поэт эпохи, тем сильнее проявлялось отрицание гомосексуализма и прочей около демократической шелухи. Так же быстро улетучивалось восхищение либеральной свободой, как будто розовые очки псевдолюбви к человечеству рассыпались прямо на переносице. «Что, сука, за путь»? – возмущённо промычал Аристарх, с трудом вспоминая несвязную присказку Ельцина. Но как бы он не старался, от присказки вспомнилось только одно слово – «дерлямб». Затем сильно уставшее сознание соединило повисший на губах «дерлямб» и понятие «путь» в одно предложение, превратив нечаянное озарение в звонкое словосочетание «Дерлямбовый путь», а жизнь величайшего поэта современности в следование по этому тернистому пути.
Глава третья. Утро новой жизни.
На столике пронзительно зазвонил культовый «Нокиа» 3210, Оля, скинув одеяло, протянула руку, чтобы ответить. Аристарх с трудом открыл глаза и первую минуту не понимал, где находится. «Я уже приехала в Москву», – говорила кому-то Оля, а Майозубов почему-то вспомнил неуклюжего Ельцина. Когда девушка закончила разговор и упала головой на подушку, молодой человек, не теряя времени, бесцеремонно улёгся сверху, реализуя неписанное право на бестолковый утренний секс. «Аристарх, прекрати, у тебя, ну слишком уж большой, я устала», – попыталась сопротивляться