Мы с талантливой Джанет Добсон (единственным человеком в Совете, который тогда занимался образованием) прилагали нечеловеческие усилия, чтобы составить план, который в соответствии с новым законом нужно было представить в Министерство образования в начале 1989 г. Я объехал весь округ, посетил десятки школ, выслушал мнения людей. Побывал я и во всех этнических общинах, выяснил, чего в действительности хотят родители из разных этнических групп (а не то, что им было нужно, по мнению преподавателей). Поражало, с каким жаром они снова и снова настаивали, что их детям необходимы качественное образование – безупречная грамотность, знание арифметики, строгая дисциплина – и уважительное отношение. Помимо этого, мы провели письменный опрос среди учеников. Одна из девочек на вопрос, чего она ждет от реформы в образовании, грустно ответила: «Мне хотелось бы не засыпать после полудня».
Я потратил немало времени, чтобы установить контакты с соседними районами, прежде всего с руководством в центре. Мне казалось, что переговоры представителей районов с министром образования Кеннетом Бейкером проходили сравнительно благополучно, пока председатель Комитета по образованию из Ламбета не явился на встречу в смехотворно яркой розовой рубашке. В противоположность ему мы с Пуддефаттом решили выглядеть достойно. Может быть, у Эндрю и был-то всего один галстук, зато настоящий – от Армани. Я воспользовался возможностью, чтобы наладить связи с благоразумными лейбористскими лидерами в сфере образования в других районах страны, и именно в это время познакомился с несколькими будущими министрами, в том числе со Стивеном Байерсом, Хилари Бенном и, среди прочих, с Джеком Строу. В то время они представляли оппозицию в области образования. На этом этапе в политике лейбористов начались подвижки (приходилось наверстывать упущенное) в том направлении, которое позже и стало партией «новых лейбористов». Строу поддерживал введение общенациональной программы обучения, отстаивал перераспределение ресурсов