– Ошибаетесь, я не нищая. Дядя Исайя сделал меня своей наследницей.
Ах, наследницей? Да, конечно. Но будет ли этого достаточно для полной независимости? Если да, то, возможно, не следует принуждать ее к замужеству. В таком случае даже воля умирающего друга не имеет значения.
– Сколько он тебе оставил? – напрямик спросил Саймон. Джейн изменилась в лице. Было очевидно, что она не хочет отвечать на этот вопрос.
– Вполне достаточно для жизни. И еще я могу… чем-нибудь заняться. Например, открыть галантерейную лавку. Я прекрасно знаю это дело.
– А я должен проглотить горькую пилюлю?
Она энергично покачала головой:
– Нет-нет, но я… Я не знаю, как лучше… – Она опять прикрыла рот ладонью.
Саймон взял ее за руку и проговорил:
– Джейн, подумай о репутации Исайи. Если мы сейчас не обвенчаемся, ты бросишь на него тень. Да и твоя репутация пострадает.
Она попыталась высвободить руку, но он еще крепче ее сжал.
– Подумай хорошенько, Джейн. Если мы сейчас же не выполним волю твоего дяди, ты окажешься в плачевном положении. Люди будут говорить, что я отказался на тебе жениться, потому что заявление Макартура – правда. А ведь даже хозяйке галантерейной лавки нужна хорошая репутация, верно? И вообще, ты слишком молода, чтобы заниматься коммерцией.
Тут раздался стук в дверь, и Саймон пошел открывать. У порога стоял преподобный Строн в церковном облачении и с молитвенником в руке.
– Сент-Брайд, если вы желаете выполнить волю Тревитта, пока он жив, то поторопитесь. Ему недолго осталось.
Саймон повернулся к Джейн:
– Все в твоих руках, дорогая.
По лицу девушки было видно, что ей ужасно не хочется это делать, но все же она кивнула и вышла из комнаты вместе с Саймоном.
Исайя по-прежнему лежал прикрытый одеялом, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: жизнь уходит из него. Болдуин вопросительно посмотрел на Саймона, и тот сказал:
– Мы готовы.
Исайя приоткрыл глаза, и в них блеснули слезы радости и облегчения.
Покосившись на умирающего, преподобный приступил к венчальной службе, которую, учитывая состояние Исайи, предельно сократил. Саймон быстро произнес свою клятву, а Джейн начала свою очень медленно, но потом закончила на одном дыхании.
Требовалось кольцо. Саймон снял с пальца перстень – тот был слишком велик, но он решил, что для церемонии подойдет.
– Объявляю вас мужем и женой, – сказал Строн.
«Что ж, дело сделано», – подумал Саймон. И вдруг почувствовал, что на него снизошло какое-то странное умиротворение. Заметив, что Исайя улыбнулся, он сказал себе: «Да, мы с Джейн поступили правильно».
Потом молодые супруги стали возле Исайи на колени, и тот, снова улыбнувшись, пробормотал:
– Спасибо, Саймон. – Теперь голос его звучал чуть громче шепота. – Будь к ней добр. – Исайя с трудом сделал вдох. – А ты, Джейн, будь ему хорошей женой. – У него уже не хватило сил повернуть к ней голову, но она пожала ему руку.
– Я