– Со мной теперь, вроде как, ясно всё, сам ты как сюда? – и обвел рукой помещение. – Если не хочешь – не говори, ведь я у тебя гость, а не ты у меня, – уголки губ Романа скривились в невеселой усмешке.
– Да тоже, Скороход, можно сказать не по-умному. Угораздило в свой день рождения к Жабе в бар угодить. С деньгами туго, пустые вернулись, а у Жабы, сам знаешь как. Рад стараться сталкера в долги загнать. Думал посидим чуток и всё, да где там. Тоже… как ты говоришь, жажду утолили и понеслось… гуляли все… Как ушёл в номер – не помню. Встал, голова не своя. В бар спустился пивка взять, а там уже Жаба поджидает… Рожа довольная, глазёнки бегают. На мол, дорогой мой именинник, поправляйся, да в дорогу готовься. Я ему… о какой дороге может речь идти, рожа твоя барыжная? А он мне под нос договор, а залоге всей моей снаряги и сроки. Если не уложусь – всё с молотка пустит. А под договором моя загагулина в виде подписи, и свидетелей целый сарафан. С оговоркой отсрочку сделал, так что всё, что на мне и при мне, можно сказать не моё, а без снаряги сам понимаешь, в Зону сталкер не ходок, проживёшь возле бара недолго, конечно, если совести нет и на жалость давить, а так хоть сам как твой зомби в аномалию шагай, чтоб не мучиться.
Скороход, разомлевший от водки и плотного ужина, казалось, уже и не слушал, разглядывая свои толстые, как сардельки, пальцы.
– Хреново, – только сказал он.
– Сам знал, что хреново, – заметив состояние Скорохода огрызнулся Роман. – Хватит лясы точить, спать пора, завтра день тяжелый.
– Да, поспать минут шестьсот не помешает, – согласился Скороход и принялся неуклюже развязывать шнурки берц. Уже лежа на топчане, кряхтя перевернулся на бок и шумно вздохнул. – Ром, не спишь? Знаю, что ты не словоохотливый. Расскажи, как ты в зоне очутился, а то болтают небылицы всякие.
– И о чем болтают? – лежа на спине и глядя в потолок вяло спросил Роман. Скороход, видимо не зная с чего начать, некоторое время молча сопел, а потом, облокотившись щекой на свой мощный кулак, прямо посмотрел на Романа.
– Да то и болтают, ерунду мелют всякую. Что отбили тебя у моновцев, полудохлуго, и те за тебя все до единого полегли. Чудно… Обычно фанатики брата сталкера сразу в расход пускают, а тебя на носилках тащили, и видно было, что медики их тебя хорошо подлатали. Да и снаряга… Комбез твой, ну и всё остальное, даже знатному ветерану не по карману. И позывного у тебя по сию пору нет, хотя два года как в зоне… Загадка…
– Ты, вообще, как в зону попал? Загадка, – эхом ответил Роман. – Спи уже, исследователь, – без злобы проворчал Роман.
Закинув руки за голову, он закрыл глаза и сам попытался уснуть, но не смотря на усталость от тяжелого перехода сон никак не шёл. Вопрос Скорохода, задаваемый ему уже не один десяток раз, словно молот в колокол бил в его мозг. Жизнь в зоне Отчуждения ничего общего не имела с представлением только что прибывших новичков. Не было в ней никакой таинственности и романтики. Это был ежедневный тяжёлый труд,