– А, – протянул Артур. – Ты же это… ясно. Ну, удачи тогда.
Они обменялись рукопожатием.
Мирддин ухмыльнулся, козырнул и откланялся.
Насвистывая, он почти дошел до своего флигеля, как сзади послышался топоток.
– Сэр Мерлин! Сэр Мерлин!
Мирддин обернулся и увидел девушку, светловолосую, запыхавшуюся и взъерошенную, как воробей.
– Просто Мерлин, – сказал Мирддин.
– Просто Мерлин, – истово кивнула девушка. Элейна, вспомнил он. Секретарь королевы. – Госпожа просила передать.
Она протянула ему записку – это был торопливо вырванный из блокнота листок, на котором размашистым косым почерком значилось: «15—00, у меня в кабинете, важно! Дж». Хвост у заглавной буквы закручивался в затейливый вензель, слово «важно» было подчеркнуто два раза. Мирддин поднял бровь.
– Хорошо, – сказал он. – Передай, что я буду.
Элейна просияла, сделала реверанс и помчалась в обратном направлении.
Мирддин хмыкнул, невольно проникаясь к ней сочувствием. Кажется, он был не единственный, кто из-за Джиневры бегал по коридорам, как укушенный.
Кабинет Джиневры располагался в башенке, был круглый и представлял собой что-то среднее между гостиной и будуаром. Все было белое и золотое. По всем горизонтальным поверхностям были тщательно раскиданы изящные и нефункциональные предметы. Корешки книг на полках совпадали с цветом штор. Создавалось впечатление, что кто-то пытался создать непринужденную обстановку, но перестарался.
Посреди комнаты, ровно в точке золотого сечения, находилась Джиневра. Надо было отдать ей должное, она очень точно располагала себя в пространстве.
Перед Джиневрой на пюпитре возвышалась книга, открытая на красочной миниатюре.
Мирддин узнал «Трактат о холмах сокрытых, или Нравы и обычаи детей дану, тако же волшебным народом именуемых» – авторство святого Руэлла, иллюминация аббатства Келлс.
Рядом по столу был рассыпан ворох свежесрезанной зелени – Джиневра пыталась восстановить букет по рисунку и была полностью поглощена этим занятием. Мирддин откашлялся.
– Ага, – Джиневра вынула из зубов лилию, воткнула ее в середину букета и попыталась загнуть лепесток под нужным углом. – Ну как? – спросила она.
– На тринадцать градусов выше, – сказал Мирддин.
– Сойдет, – Джиневра переставила вазу в сторону, решительным жестом смахнула оставшиеся цветы на пол, сгребла книжку с пюпитра и протянула ее вперед двумя руками, как щит. Блеснули металлические застежки.
– Вот здесь, – сказала Джиневра, – сказано, что корчей от святой воды и ожогов от серебра у дану не бывает. Это так?
Мирддин моргнул. Постановка вопроса озадачивала.
– Так, – сказал он. – А что?
– Артур предположил, что у тебя на входе в собор случится отек Квинке или что похуже. Он прав?
Мирддин по-прежнему не понимал, что происходит.
– Нет, разумеется.
– Тогда