– Что-то дядька сегодня слишком разбушевался, – заметил Савва, накладывая полную ложку сметаны в тарелку с теплым супом. – Надрался, конечно, он знатно. Со вчерашнего дня так и не просыхает, Маэстро? – обратился он к Марату.
– Отстань.
Савва фыркнул:
– Врагу не пожелаешь такого родственничка, – он повернулся к Диане Загорской, надеясь с ней завязать диалог, но та брезгливо повела бровью и ничего не ответила, зато Савва наткнулся на суровый взгляд синих глаз Марата. «Да, не позавидуешь», – послышалось с другой стороны стола.
Справа от Саввы сидела Софья. Маленькая блондинка тридцати лет с высоким кротким голосом. Она была низкого роста, почти терялась рядом с мужем, которым был широкоплечий Ренат ростом два метра. В браке они прожили почти десять лет и воспитывают двух детей. Софья отчасти не вписывалась в семью Шлоссеров ни по внешним характеристикам, ни по поведению, ни по характеру. Ее можно было сравнить с самым милосердным ангелом или божественной девой, которая в наказание за огрехи своих предком могла попасть в адский котел Шлоссеров. Сам Ренат часто отзывался о жене – «Святая женщина», – благодаря судьбу за великое прощение, которое даровала ему Софья. И все же эти чудные золотистые кудряшки, мягкая улыбка и слегка виноватый взгляд с приподнятыми осветленными бровями не входили в рамки привычного.
Отчего комментарий Софьи удивил Савву и дал надежду все же удовлетворить свое желание пообщаться.
– Так и я о чем, – подмигнул Савва. – Еще нашел в себе смелость нагрубить тетушке, – скорчил на лице удивление с долей сарказма. – Что в принципе и не удивительно. Но так вызывающе напоминать ей о Владлене… Я предполагал, что она за это ему голову откусит, а потом ею в гольф начнет играть, используя любимую трость. Сам даже при угрозе смертной казни не решился бы слово поперек сказать этой женщине. Ей палец в рот не клади. С годами, что удивительно, она все суровее и суровее становится, не кажется? Видать, гены берут свое. – За неимением ожидаемой реакции, Савва окликнул Натана: – Верно, папа?
– Не знаю, о чем ты говоришь.
– Да ладно, – усмехнулся. – У каждого тут свои грешки имеются, ведь так?
И он ехидным прищуром обвел обеденный стол, закусив нижнюю губу.
Ренат, занятый попыткой расстегнуть пуговицу на рукаве рубашки и хотя бы удовлетворить зуд на запястье, ошеломленно поднял голову и незаметно попытался взять за руку Софью; Алиса жалобно всхлипнула носом; Натан исподлобья поднял тяжелый взгляд на сына; у Марата снова напряглись мышцы на руках.
Савва жаждал хлеба и зрелищ:
– Так что все мы понимаем, что Игнат…
– Перестань, пожалуйста, обсуждать моего брата, – вежливым тоном проговорил Ренат.
– Пха! А чего ты вдруг решил заступиться?! Родственные чувства проснулись?
– Не тебе судить о чувствах! – агрессивнее ответил Ренат.
– Прекратить, –