Наконец, когда наступил рассвет, Мириамель, продолжая сжимать кинжал графа, погрузилась в тяжелый сон.
Она почувствовала, как чьи-то руки встряхнули ее, и услышала тихий голос, но ее сознание не хотело возвращаться в мир бодрствующих.
– Девочка, просыпайся!
Наконец Мириамель со стоном повернулась и открыла глаза. Ган Итаи смотрела на нее сверху вниз, на ее лице застыло озабоченное выражение, лоб избороздили морщины. Утренний свет проникал из коридора в приоткрытую дверь каюты. На Мириамель вдруг накатили мрачные воспоминания о вчерашнем дне.
– Уходи, – сказала она ниски.
Мириамель попыталась спрятать голову под одеялом, но сильные руки Ган Итаи схватили ее за плечи, и ниски заставила ее сесть.
– Знаешь, что я сейчас слышала на палубе? Матросы говорят, будто граф Аспитис намерен жениться в Спените – на тебе! Это правда?
Мириамель закрыла глаза руками, прячась от света.
– Ветер поднялся? – спросила Мириамель.
– Нет, по-прежнему штиль. – В голосе Ган Итаи слышалось удивление. – Почему такой странный вопрос?
– Потому что, если мы не сможем добраться до Спенита, он на мне не женится, – прошептала Мириамель.
Ниски покачала головой.
– Клянусь островами, не нанесенными на карту, это правда! О, девочка, ты не хочешь за него замуж, верно?
Мириамель открыла глаза.
– Лучше умереть, – сказала она.
Ган Итаи с отвращением тихо фыркнула. Она помогла Мириамель встать с кровати, потом принесла маленькое зеркальце, которое ей подарил Аспитис, когда еще строил из себя добряка.
– Ты хочешь причесать волосы? – спросила ниски. – Они выглядят так, словно все пряди спутал ветер, – тебе вряд ли такое нравится.
– Мне все равно, – ответила Мириамель, но выражение лица Ган Итаи ее тронуло: смотрящая-за-морем не знала, как ей еще помочь.
Мириамель протянула руку за зеркалом. Рукоять кинжала Аспитиса, прятавшаяся в складках одеяла, зацепилась за рукав, и оружие упало на пол. Некоторое время Мириамель и старая ниски смотрели на кинжал, и внезапно Мириамель осознала, что единственная дверь к спасению закрывается. Она бросилась на пол, чтобы схватить оружие. Но Ган Итаи ее опередила. Она поднесла кинжал к свету, и в ее глазах с золотыми пятнышками появилось удивление.
– Отдай, – сказала Мириамель.
Ган Итаи посмотрела на птицу, выгравированную на рукояти кинжала.
– Это нож графа, – сказала ниски.
– Он оставил его здесь, – солгала Мириамель. – Отдай.
Ниски повернулась к ней, и ее лицо стало серьезным.
– Он не оставлял его здесь, – сказала она. – Он носит этот кинжал только с парадным костюмом, а я его видела, когда он поднимался на палубу вчера ночью. И на поясе у него был другой.
– Он