Вот тебе и еще один урок: женщины в своей солидарности иногда нелогичны. И просто крупными бумажками их не возьмешь.
– Это не я жадный, а она жестокая. Решила от меня откупиться, понимаете? Пойду теперь повешусь, наверное. Была у меня любовь, достоинство, гордость… А теперь ничего не осталось, кроме старенькой несчастной Нокии…
Чуть сам не заплакал, так искренне получилось. А продавщица не повелась.
– Иди в пень со своим кирпичом, понял? Я таких как ты, вижу насквозь! Чтоб тебе всю жизнь работать дворником на стройке!
Что ж. Операция «благодарность, переходящая в соблазнение», не удалась. Получился один облом.
– Спасибо вам, добрая женщина!
– За что? – Тётечка растерялась. Она явно другого эффекта ждала от своих пожеланий.
– Могли бы отправить в бомжи или в попрошайки на паперти. А дворник – это оплачиваемая работа. И жилье дают при необходимости.
Оставил ее в раздумьях о том, как правильно сочинять проклятья. Искать Милану даже не пытался – она за прошедшее время успела уже полгорода оббежать, даже на своих замшевых шпильках.
Всем хорош надежный допотопный телефон из отцовской юности. Плохо, что на нем интернета нет, и не найдешь за три секунды все, что тебе надобно.
Но зато звонит громко и вибрирует так, что начинаешь вздрагивать.
– Привет, братан. Куда запропастился-то? Давно тебя не видно…
– Здравствуй, Макс. У меня тут приключений гора. Не до тусовки пока, извини.
Разве станешь по телефону рассказывать, как пошел за хлебушком, отхватил бутылкой самогона по башке, а потом встретил мечту всей жизни? А на следующий день позорно ее упустил…
– Ну, я не для тусовки, а по делу. Завтра утром сможешь подъехать, перетрем подробности?
Друг никогда не звонит по ерунде. И если хочет что-то предложить, то его, как минимум, стоит выслушать…
Но коза с зелеными глазами куда-то упрыгала, а я ей даже не успел сказать нормальное спасибо!
– У меня на утро по плану дела государственной важности. Извини.
– Вот как? – По голосу было слышно, как у Макса в башке зазвенели монетки и защелкали нули на счетчике. – А сколько процентов навар? Если что, зови. Готов вложиться за долю малую!
– Прости, дружище, но тут я не готов делиться. Даже копейками. Даже посмотреть не дам.
Аж передернуло от одной мысли, что этот кобелина будет пялиться на Милану и пускать слюни, представляя разные разности.
Убью же, на хрен, даже если почудится что-то подобное! А Макс – друг. Не хочется его убивать.
– Интригуешь, братишка. У меня уже прямо зудит от любопытства…
– Сходи к венерологу. Там, говорят, хорошие средства предлагают. Ни зуда, ни чесотки не остается. И любопытство, по слухам, тоже быстро исчезает. Причем навсегда и насовсем.
– Обижаешь. Я за здоровьем слежу. – Макс хохотнул, но его зуд нетерпения ощущался даже