Наташа нырнула в спасительную прохладу маколета. Маколет – одно из первых слов, которое органично вписывалось в речь новых репатриантов. То ли лавка, то ли мини-гастрономчик. Никто и не пытался переводить. Маколет – он и есть маколет. Всем понятно. Всегда рядом с домом, удобно, особенно безлошадным. Этот маколет был через дорогу и был первый из русских в их городе. По пятницам здесь были очереди, а в будни – почти пусто.
Она набрала молочного в мини холодильнике и, подойдя к кассе, просто физически почувствовала на себе чей-то взгляд. Оглянулась. На нее пристально смотрела женщина, судя по всему – туристка. За пять лет жизни в Стране Наташа безошибочно научилась определять местных и приезжих.
– Простите? Мы знакомы?
Женщина улыбнулась, и она вспомнила.
У него была смешная и совершенно не еврейская, по ее понятиям, фамилия. В ее представлении еврейские фамилии были солидные и звучные и не оставляли никакого сомнения в национальной принадлежности их владельца. Такие фамилии – глыбы, айсберги и вершины. С типичными окончаниями, длинные, гремящие, словно поезд, катящийся по рельсам. Этим фамилиям надо было соответствовать. Они подходили под руководящие должности. Парадокс заключался в том, что подняться до этих должностей мешали именно эти типичные окончания: – штейн, – ман, – берг… Правда, заместителями больших начальников они были частенько. На этих вторых ролях их было много.
А тут – не фамилия, а так … Как будто пятилетний малыш прыгает на одной ножке в весенней луже. Несерьёзная фамилия. Это потом, через много лет, она поняла, что фамилия самая обычная и вполне даже типичная. А тогда…
Их познакомила Лиля – дочка папиного друга. Что значит познакомила? Дала ему ее телефон. Разумеется, с обоюдного согласия. Это согласие она с Натки вытрясала долго.
– Сходи, присмотрись, по-моему, очень перспективный парень. Политех закончил, работает, серьезный и по профсоюзной линии продвигается. В общем, вариант. Да, не Ален Делон, но совсем даже ничего, – горячо убеждала она по телефону. – Я с его старшим братом училась, семья хорошая, интеллигентная, тетка профессор. А то в твоём пединституте недолго и засидеться. Ну, ты понимаешь, – она сочувственно вздохнула. – А так – ничего не теряешь, хоть в кино сходишь. В общем, даю твой телефон.
В кино они сходили. Он ждал ее напротив кинотеатра рядом с афишей . Клетчатая рубашка на пуговичках, какие-то сомнительные джинсы – не фирменные, это точно. Никаких заявленных 174-х сантиметров, длинные русые волосы: что-то типа каре с падающей на глаза челкой. В руке – обещанная свернутая газетка. Как там сказала Лиля? Не Ален Делон. Да что там Ален Делон, просто не её тип, совсем. Впечатление усугубил голос: высокий и одновременно чуть надтреснутый, доносящийся как будто через слой мягкой ткани, типа фланели. Чего в нем было не занимать – это напора и красноречия. После кино они долго бродили по вечернему городу. Он говорил, она слушала, кивала, понимая, что очень ему понравилась.
Лилька позвонила на следующий день уже с утра и раскрыла интригу. Оказывается, Натку она собиралась знакомить со старшим братом, со своим бывшим сокурсником. Но тот, избалованный женским вниманием, сказал, что отправит на разведку младшего.
– И ты представляешь, Алик вернулся домой и сказал, что никому тебя не отдаст. Это очень по-мужски, очень. Ну, а как он тебе? – спохватилась Лиля и не дожидаясь ответа, зачастила:
– Присмотрись, погуляйте, пообщайтесь, – и добавила внезапно совершенно деловым тоном:
– В паре всегда кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. И запомни – второй вариант не самый плохой. Тебе уже 22, рожать собираешься? Вот то-то, а то довыбираешься.
Лилька слыла очень умной. Этот ум, наверное, отчасти компенсировал полное отсутствие внешних данных. Да, с мужем ее тоже кто-то познакомил – Натка видела его несколько раз: очень симпатичный блондин, врач, толковый, приятный в общении. Чем зацепила его Лилька, было непонятно, но у них было все прекрасно и подрастал годовалый Борик.
Даже сейчас, в этой короткой беседе, Натка лишний раз убедилась в Лилиной прозорливости – ведь она не сказала про Алика ни полслова – ни про несуразную прическу, ни про голос. Хотя, если разобраться, какая же она дура: к голосу привыкают, прическа – это вообще чушь. Всегда можно срезать эти дурацкие патлы – было бы желание. Не её тип? А кто её тип? Ален Делон? Так ведь и она не Софи Лорен. Да, Лилька права: надо присмотреться и пообщаться, а там видно будет.
Алик позвонил к вечеру и сообщил, что взял билеты в театр, то есть не оставил ей выбора. Ну как может интеллигентная девушка отказаться от встречи, когда билеты уже куплены?
И понесло, и закрутилось.
Кино, театр, снова кино, кафе- мороженое. Она была срочно представлена семье. Сначала тётке-профессору, одинокой