Augen im Sterbegeklüft,
Augen Augen:
К чему стремится этот язык? Sprachgitter: говорить, уж не держаться ли это за решеткой – решеткой тюремной, – сквозь которую себя сулит (в себе отказывает) свобода вовне: снег, ночь, место, коему есть имя, коему его нет; или же это значит считать себя наделенным сей решеткой, внушающей надежду, что будет что расшифровать; и тем самым побуждающей сызнова замкнуться в иллюзии, что смысл или истина свободны будут там, в краю, «где след не обманет». Но, так же как письмо прочитывается в виде некоей вещи – некоего сгущаемого в ту или иную вещь ей внешнего – отнюдь не для того, чтобы эту вещь обозначить, а чтобы вписаться тем самым в «зыбь вечноподвижных слов», не прочитывается ли и внешнее как некое письмо, письмо без связей, всегда уже вне самого себя: «трава, врозь писанная»? Может статься, подмогой будет – подмога ли это, зов ли? – довериться по ту сторону сети языка («глаз, глаза кругляшок меж прутьев») ожиданию более широкого взгляда, некоей возможности видеть, видеть и без слов, обозначающих видение:
хватит читать – смотри!
хватит смотреть – ступай!
итак, видение (может быть), но всегда в виду движения, сопряженное с движением: словно идти нужно на зов тех глаз, что видят за пределами того, что можно видеть: «глаза, ослепшие к миру, глаза, заговоренные до слепоты», и смотрят (или занимают место) «в череде трещин умирания».
Глаза, ослепшие к миру,
Глаза в расщелинах умирания,
Глаза глаза:
Хватит читать – смотри!
Хватит смотреть – ступай!
Движение без цели. Час всегда последний:
Geh, deine Stunde
hat keine Schwestern, du bist —
bist zuhause.
die Nacht
braucht keine Sterne,
nirgends
fragt es nach dir.
Das umhergestossene
Immer-Licht, lehmgelb,
hinter
Planetenhäuptern.
Erfundene
Blicke, Seh-
narben,
ins Raumschiff gekerbt,
betteln im Erden-
münder.
Ступай, твоему часу
нет ровни, ты же —
сюда вернулся.
Движение, которое тем не менее не прерывается: утверждение возврата делает его лишь более бесплодным; медленное движение колеса, вращающегося само собою и вокруг самого себя, спицы на чернеющем поле, быть может, ночь, ночное колесо звезд, но
ночи
нужды нет в звездах
как и
нигде
о тебе не спросят.
Вне: там, куда ведут глаза, – глаза, отделенные от существа, их можно посчитать одинокими и безличными:
нескончаемый свет, глинисто-желтый,
колеблющийся тут и там
позади
главных планет.
Взгляды
изобретенные, шрамы,
чтобы видеть,
врезанные в космический корабль,
глаза
которые, развоплощенные, лишенные способности к общению, блуждающие,
вымаливают рты
земные.
Erblinde schon heute:
auch die Ewigkeit steht voller Augen-
Unverhüllt an den Toren des Traumes
streitet ein einsames Aug.
Es wird noch ein Aug sein,
ein