Ученик жнеца. Седьмой день. Артур Карнеллин

Дарина взяла палку, примерилась – она спокойно могла достать до него. Поняв это, Дарина ехидно улыбнулась и ткнула птенца палкой прямо в крыло, которое он повредил при падении. Птенец снова запищал, попытался здоровым крылом отмахнуться и удержаться хотя бы за воздух, но толчок Дарины был сильнее. Птенец полетел вниз и скрылся в бушующих водах быстрого течения реки.

      – Дарина! – голос дедушки казался уже сердитым, – не заставляй меня идти за тобой! Быстро за стол!

      – Иду, дедушка, – отозвалась Дарина в очередной раз.

      Она с легкостью залезла на дерево, к тому месту, где было гнездо. Птенцы, заметив её, скорее всего подумали, что это мама прилетела их кормить, и радостно запищали, открывая большие желтые клювы. Дарина в очередной раз ехидно и уже как-то злобно улыбнулась, протянула свободную руку к гнезду и с силой ударила по нему. Гнездо, хоть и было крепко собрано, всё же удара не выдержало. Птенцы вместе с поломанным остатками гнезда полетели вниз. Кто-то ударился о корни и отлетел, кто-то сразу угодил в реку. Дарина засмеялась, быстро слезла к тем птенцам, которым удалось зацепиться за корни, и ногой отправила их туда же, куда только что угодили остальные – в течение реки.

      – Дарина, – резко позвал её дедушка. Он уже был у реки и с интересом наблюдал за тем, что она делала.

      – Птенцы, дедушка, – жалобно отозвалась Дарина, – они упали. Я хотела… Хотела их спасти.

      – Идём завтракать, – тяжело вздохнул дедушка, – мне в поле потом нужно.

      Дарина ещё раз оглянулась на корявое дерево, поправила изношенное платье и подбежала к дедушке. Тот протянул ей руку.

      – Что у нас сегодня на завтрак? – грустно спросила Дарина.

      – То же, что и вчера, дорогая, – так же грустно ответил дедушка.

      Они быстро дошли до дома. Это была обычно северная изба в два этажа с небольшими окнами, которые почти все были направлены к солнечной стороне. Непросторные сени, плавно переходившие в сарай, пара кладовых – всё это было под одной крышей, отчего дом казался большим. Когда-то изба была красивой – в молодости дедушка украсил все наличниками, построил большое крыльцо, а на кровле разместил строгий, но изящный геометрический орнамент в виде солнечных розеток – древнего символа жизни, счастья и благополучия. Сейчас изба выглядела постаревшей. Времени и денег на ремонт уже не было. Крыша во многих местах уже прохудилась – дедушка был стар, а из родных у него осталась только дочка и внучка.