– Да, приезжал благородный Мудрослов и обещал твоему отцу, что никого из них не тронут. Только… мама твоя плачет все время. А отец из твоей отливки выковал нож и повесил на стене в кухне. Кто ни придет, он всем показывает и говорит, что это его сын булат сварил, и цены этому булату нет, дороже золота стоит.
– Чё, правда, что ли? – Есеня глупо хохотнул: ему вдруг стало не по себе и защипало глаза.
– Конечно. Он и мне показывал, и стражникам, и мой отец к нему приходил – он всем показывает. Красивый нож, черный с золотым. Как у благородных. Раньше он этот нож прятал, но когда благородный Мудрослов его увидел, он его прятать перестал.
– Что, и Мудрослов его видел?
– Да. Он отливки оставшиеся у твоего отца забрал. Сказал, что они бесценные.
– Может, он и денег за них оставил? – Есеня вдруг понял, почему Жидята не велел показывать отливку отцу.
– Не знаю. Мне не говорили. А где ты еще был?
– Да нигде. Слышала ты про благородного Избора?
– Слышала. Мне мама про него рассказывала. Он украл у благородных медальон, чтобы всех простых людей сделать счастливыми. Но его заперли в высокой башне, в темнице, и теперь никто нам не поможет…
Кажется, весь город знал про медальон и Избора, один Есеня ничего про это не слышал.
– Как же! Жди дольше! Счастливыми! Да он нас ненавидит! – злобно процедил он.
– Откуда ты знаешь?
– А я вчера влез на эту башню и его освободил.
– Как это? – Чаруша раскрыла рот.
– Очень просто.
– Да ты врешь… – недоверчиво сказала она.
Ну вот, когда Есеня врал, она верила, а стоило сказать правду – и пожалуйста!
– Не хочешь, можешь не верить, – он сделал равнодушное лицо и отвернулся.
– Нет, что ты… Я верю. Правда! – Чаруша придвинулась к нему еще ближе. – А как ты туда проник? Ведь там же стража!
– Очень просто!
Есеня честно рассказал ей, как нырял под стеной и как поднимался наверх по плющу. Где-то, конечно, пришлось немного преувеличить, но ведь без этого рассказ показался бы неинтересным. А вот о том, что благородный Избор все время старался над ним посмеяться, он сообщать не стал. И еще промолчал о том, что медальон спрятал он, Есеня, а не благородный Избор.
– А этот медальон, оказывается, вовсе никого счастливым не делает. Наоборот. Им людей в ущербных превращают, а то, что у них отнимают, благородные берут себе, поэтому они такие все умные и способные. Представляешь?
– Не может быть! Это же… нечестно! – Чаруша вскинула глаза. Надо же, девка, а понимает!
Ободренный ее поддержкой, Есеня продолжил:
– Я решил, надо этот медальон молотом расколотить. Или в горне переплавить.
– Здорово! А как же ты его найдешь?
Есеня чуть не проговорился, но вовремя прикусил язык.
– Найду. Вот увидишь!
– А мой отец говорит, что тебе надо к вольным людям уходить… – вздохнула она.
– А что? Можно и к вольным людям! – оживился Есеня: идея ему понравилась.
– Ты что! Это же на всю жизнь!
– Ну