178
Там же. С. 17.
179
Проханов А. Хождение огонь: Путешествие по собственной жизни. М., 2011. С. 30.
180
Там же.
181
Там же.
182
Применительно к В. Астафьеву обсуждение проблематики травмы, на мой взгляд, вообще не требует дополнительных обоснований, поскольку в этом случае писательская рефлексия коллективной травмы (распад традиции и т. п.) шла параллельно с работой над травмирующими событиями собственной биографии (смерть матери, отсутствие отца, беспризорная жизнь в Игарке, голод, одиночество, участие в войне, перенапряжение послевоенной жизни и т. п.). См. об этом: Разувалова А.И. Роман В.П. Астафьева «Прокляты и убиты» как текст-травма // Вестник Красноярского гос. пед. ун-та им. В.П. Астафьева. 2013. № 4. С. 195–199.
183
Стоит уточнить, что опыт проживания насилия в какой-то мере определял суждения читателей и о текущей литературной продукции, и о фактах литературной жизни. Д. Козлов, проанализировав читательские письма о процессе над Синявским и Даниэлем и кампании против «Нового мира» в конце 1960-х годов, утверждает: «Главной темой практически всех текстов, о которых шла речь выше (читательские письма. – А.Р.), является беспрецедентная по масштабам трагедия ХХ века – государственное насилие и разрушенные им человеческие жизни. Подавленная во второй половине шестидесятых, тема эта стала основным подтекстом всей позднесоветской культуры» (Козлов Д. Указ. соч. С. 204).
184
Представления об «экзистенциальной тревоге», ее разновидностях, этиологии и некоторых социальных проявлениях сформулированы в работе: Tillich P. The Courage to Be. New Haven, 1952.
185
Ср.: «Жестокости сталинского режима – это жатва того, что было посеяно в революцию» (Абрамов Ф.А. Чистая книга: Незавершенный роман. СПб., 2008. С. 180).
186
Абрамов Ф.А. Письмо А.К. Двиновой (3.06.1980). Т. 6. С. 342.
187
В.П. Астафьев – Г. Сапронов. Моя странная земная деревушка // Диалоги о Сибири. Иркутск, 1988. С. 74. Картину распада деревенского мира писатель перенесет в главу «Вечерние раздумья», завершающую «Последний поклон» и превращающую книгу в эпитафию крестьянству. Вполне возможно, что мрачная историософия позднего Астафьева подпитывалась трагическими обстоятельствами биографии самого автора и его ближайших родственников, как следствие, «вырождение» крестьянского рода Астафьевых стало чем-то вроде «модельной ситуации» для осмысления судеб сословия в целом (см.: Астафьев В. Автобиография // Урал. 2004. № 5. URL: http://magazines.russ.ru/ural/2004/5/ast1.html; Астафьев В.П. Нет мне ответа… С. 147–149, 191).
188
Белов В. Тяжесть креста. С. 50.
189
См. об этом: Smelser N. Op. cit. P. 59.
190
Шукшин В.М. Рабочие записи. Т. 8. С. 340.
191
Этот термин используется в работе о философско-политических взглядах С.Т. Кольриджа: Gregory