– Доброе слово и эго приятно. Не забывай себя хвалить. Никогда не забывай.
– Типа, кто молодец? Я молодец!
– Типа, я это сделал.
– У меня есть сомнение в том, что это поможет сделать меня лучше.
– Это поможет тебе стать счастливым. Осознавать себя счастливым, достойным счастья.
– Типа, хочешь быть счастливым – будь?
– Типа, видишь, девушка в вагон метро с ребёнком зашла? Уступи ей место!
– Я стоя не смогу дописать эту миниатюру.
– И не нужно.
Не нужно ничего плести:
Ни чушь, ни сети, ни интриги.
Принять, простить и отпустить,
Оставшись с мыслями благими.
Внутри меня идёт война:
Срывает крышу, сносит связи.
И чувствами кричит душа,
И сыплет доводами разум.
Мой первый Я запойно врал.
Второй ему красиво верил.
Один ворчал, другой кричал.
Судья и вор. Одновременно.
Я делал вид, что всё путём,
Не смея выйти за пределы.
И неизменно, день за днём
Мой мозг не соглашался с телом.
Я сам себе придумал тьму,
Которой сломлен и отравлен.
Зарёй умоюсь и смогу
Найти себя среди развалин.
И понемногу, по чуть-чуть
Фундамент новый я построю
Проснусь. Расправлю. Полечу.
Кто будет с ангелами спорить?
Спорить с кровью —
что на «мельницы кидаться»,
Можешь точно
по сосудам распластаться.
Сидишь прочно на игле,
ДНК она зовётся,
недоволен ролью
очень?
Власти нет, не отказаться,
ходишь временно
во мгле.
Болью наполняться
ты заточен
поколений прошлых
и извне.
И получишь дар бесценный —
на коробке серым:
«Разум»,
он обяжет сомневаться…
Сомневаться во всём была его любимая привычка… Особенно когда он поступил в институт и пошёл по стопам родителей, став врачом… И не просто врачом, а успешным хирургом. Многие стремились попасть на операцию именно к нему…
И если бы только люди знали, какие сомнения и противоречия одолевали его перед каждой операцией… Он тщательно изучал истории болезней, снимки и прочее… И переживал за каждого пациента…
Вот и сегодня проснулся с чувством огромного беспокойства и ответственности. Ему предстояло оперировать молодую, красивую девушку, невесту сына.
Утренний кофе вселил в него бодрость, а свежий ветерок развеял тревогу. Хирург знал: близкие огорчатся,