Раскрыть свое убийство. Виталий Михайлович Егоров

в качестве пыжа, он стал читать:

      «Господи! С ума, что ли, я схожу?» – подумал он в испуге. Но только что он пошевелил это тряпье, как вдруг, из-под шубки, выскользнули золотые часы. Он бросился все перевертывать. Действительно, между тряпьем были перемешаны золотые вещи – вероятно, все заклады, выкупленные и невыкупленные, – браслеты, цепочки, серьги, булавки и проч. Иные были в футлярах, другие просто обернуты в газетную бумагу, но аккуратно и бережно, в двойные листы, и кругом обвязаны тесемками. Нимало не медля, он стал набивать ими карманы панталон и пальто, не разбирая и не раскрывая свертков и футляров;»

      Бросив книгу на стол, Каприн обнял и прижал к себе Мальцеву, говоря слова благодарности:

      – Дорогая моя тетя Клава, ты даже не представляешь, какую услугу оказала уголовному розыску! Спасибо тебе! Когда я шел сюда, был уверен, что ты поможешь мне!

      – Да ладно благодарить меня, – засмущалась растроганная женщина. – Это же школьная хрестоматия. Обратился бы к любому девятикласснику, и он бы быстро расшифровал твои тайнописи.

      – В том-то и дело, что я тоже изучал в школе Достоевского, – рассмеялся опер, – но ты же знаешь, какой я был ученик. Если бы не ты, я бы сейчас сидел за штурвалом трактора или грузовика.

      – Все профессии хороши, не зазорно быть трактористом или машинистом, – поучающе произнесла женщина. – Не каждому же иметь диплом, а самообразованием должны заниматься все, даже рабочие самой низшей квалификации. Вот ко мне ходит один слесарь-сантехник, который мечтает поступить в институт. И поступит!