А что дружки? Да ничего дружки!
Росли, в лапту с ребятами играли.
По мере сил копались в огородах —
Подспорье овдовевших матерей,
Ходили в школу, пели в детском хоре.
И, видя их, испытывали горе
Односельчане все слабей, слабей…
Так память нам дает от боли отдых.
Уехал Валька Сенин после школы,
Лет через восемь, плотником на ГЭС,
Что названа легендой, возле Братска.
Он службу нес исправно, по-солдатски,
Не отставал и в лидеры не лез.
По слухам, он женился даже, что ли…
Казалось бы, тянись-ка за дружком,
Но Страузов остался жить в селе,
Стал сторожем сельповского амбара.
Скорбел-тужил: «Распалась наша пара…»
Частенько стал ходить навеселе,
А посему захряс холостяком.
Я их давно не видел. Сердце точит
Воспоминанье нестерпимой резью.
Ау, мои тамбовские деньки!
Но помню Вовку без одной руки,
И Вальку на потресканном протезе,
И ту войну, что столько лет грохочет.
П. Поддубному
Дядя Павлик вышел на крыльцо.
Хлопья снега падают отвесно.
– До чего же, братцы, жить чудесно! —
Крякнул он и расцветил лицо
Озорной улыбкою солдата.
– Выходи в снежки играть, ребята.
Эй, студенты, закругляйте сны.
Жалует сегодня нас природа.
Это ж прямо финская погода
В сорок пятом, под конец войны.
Мы с Толяном вслед ему во двор
Выскочили, ежась на морозце.
– Ну-ка, получай шрапнельку, хлопцы! —
Запустил он в нас снежком в упор.
И пошла потеха!
Нас затроньте…
Бились с дядькой, словно бы на фронте.
Только он пулял точнее в нас,
Ибо в прошлом, сумрачном и мглистом,
Дядька воевал артиллеристом,
И сейчас показывал он класс.
– Перекур! Победа вновь за мною! —
Объявил нам дядька свой вердикт,
И потрогал правый бок рукою,
Там, где шрам, что не дает покоя.
– В финскую погоду и болит…
Памятник павшим солдатам российским
В парке Ваньсу, где звезда обелиска
Тянется в небо и тает в зените,
Вы, земляки мои, не пробегите.
Сделайте этот достойный поступок,
Он не убавит туристских покупок,
Но в суете магазинов и лавок
Даст ощутить вам величие славы
Тех, кто полвека с лишком назад
Выбил отсюда японских солдат.
Не торопитесь потратить юани,
Пива с устатку хлебнуть в ресторане,
Разве за шмотками только мы едем
К трудолюбивым китайским соседям?
Вы усмехнетесь: «Завел тоже речь…»
В парке, как в городе, царствует ченч:
Шляпу – на жвачку, шило – на мыло…
Как я хочу, чтоб иначе все было!
Чтоб не за куртками,