Веремуд, если и заметил убийство служителя, то никак не отреагировал. Его манило то, что скрывалось за деревьями.
– Здесь оставайтесь. Вам там худо может сделаться.
Сам же пошел вперед. Но странно пошел, вдруг стал спотыкаться, побледнел, даже задыхаться начал, однако не остановился.
Коста широко открытыми глазами глядел на поверженного волхва, потом перевел взгляд на вытиравшего о траву клинок Свенельда.
– Люди бают, что не будет добра тому, кто священнослужителя убьет. Другие волхвы о том прознают и заклятье нашлют. И тогда хвори и беды обрушатся на убившего. А еще говорят, нож кудесники-мстители заговорят, и он станет лететь, огибая деревья и другие препятствия, пока не вонзится в погубителя…
– Да умолкни ты, телепень! Плевать я хотел на все их чародейство волховское. Ха! Они меня псом сделать хотели? Что ж, злость во мне теперь и впрямь собачья. Причем той собаки, что с волками одичала, став зверем лютым.
Коста ничего не понимал. Сел в стороне на ствол поваленного дерева, бледный, взволнованный. Свенельд поглядел на него и сплюнул. Ишь, трепетный какой, зачем и в воины-то шел, сыночек мастерового? Лучше бы у батяни своего ремеслу учился да за городскими частоколами отсиживался. А еще лучше в капище учеником пошел, если столько россказней о чародействе наслушался и верит в них свято.
Веремуда они ждали долго. Уже совсем смеркаться начало, где-то волк завыл, тявкали вдали тонким лаем лисы. Дождь по-прежнему моросил, монотонно, дремотно. Свенельд и в самом деле задремал, а вот Косте не спалось. Мерещилось всякое. То словно убитый старый волхв смотрит на него, то тени какие-то во влажной мгле роятся. Пригляделся – и едва не вскрикнул. А ведь и впрямь стоят в зыбкой измороси силуэты людей: мужиков, баб с детьми на руках, отроков, старцев. И все глядят на него, Косту, но с тоской глядят. Одеты не по времени – в легких рубахах, многие босые. Но самое страшное, что раны на них проступают. У одного грудь разодрана, у другого руки нет, а какая-то баба все головку ребенка поддерживала, словно та могла отвалиться.
Коста подскочил, заскулил тоненько. Когда на его плечо легла чья-то рука, он даже закричал пронзительно, разбудив начавшего подремывать варяга.
Но Косту напугал Веремуд – стоял в сумраке, странно подтянувшийся, с грозно сверкающими очами. Голос Веремуда прозвучал зычно, хотя говорил волхв, едва разлепляя губы:
– Так ты видишь их, парень? Это хорошо, знать есть в тебе дар. Не бойся их. Это тени тех, кто погублен в селище, где мы давеча побывали. Они не отомщены, вот и маются. Но ничего. Силу с этого капища я почти разогнал, вот и им скоро послабление будет. Успокоятся.
Свенельд недоуменно покрутил головой.
– О ком это вы? Да что происходит, разрази вас гро…
Он не договорил – Веремуд быстро зажал ему ладонью рот.
– Не