– Вы ведь были раньше знакомы, не так ли, Амаль?
Наверное, мама Халима сказала ей об этом. Иначе откуда ей знать? Нима работает в доме не так давно.
Горничная глазела на Амаль с таким жадным любопытством в ожидании ответа, что ей даже стало неловко.
– И я уверена, что вы двое непременно поженитесь, – выпалила она.
– Нима… – с легким упреком произнесла Амаль, но девушки продолжили обсуждать Мансура.
Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, предмет их горячего обсуждения появился на кухне и приветствовал их своим бархатным баритоном:
– Прекрасные леди, как вкусно у вас здесь пахнет.
Амаль, с горящими от подкалывания подруг щеками, тщетно пыталась скроить серьезную мину, когда обернулась на голос Мансура.
Он сменил деловой костюм на тенниску и шорты карго, которые выгодно подчеркивали его атлетическую, мускулистую фигуру. Даже в полутемной кухне Амаль не могла не заметить, насколько он привлекателен.
Улыбка смягчила суровые черты его лица, и в ответ на хихикающие приветствия Сафии и Нимы он сверкнул еще одной улыбкой. Ровные белые зубы блеснули на фоне смуглой кожи и коротких черных завитков небольшой бородки, которая выглядела неряшливо-сексуально, хотя ей совсем не о том следовало думать.
– Тебе что-нибудь нужно? – Амаль молилась про себя, чтобы он сказал «да». Ей хотелось покинуть кухню и докучливых служанок.
Но Мэнни покачал головой:
– Просто ищу свою мать. Я подумал, что она может быть здесь. Она всегда любила кухню.
Об этом Амаль помнила, несмотря на амнезию. Мама Халима проводила бы на кухне целый день, не возьми Амаль на себя часть ее обязанностей.
– Она может быть в своей спальне или в гостиной. Я могу ее поискать, – с готовностью предложила Амаль, поднимаясь со своего места.
Однако Мэнни жестом ее остановил:
– Я сам ее найду.
Он исчез из кухни так же бесшумно, как и вошел.
Нима и Сафия обменялись многозначительными взглядами. Сафия подмигнула Амаль:
– Так когда же все-таки свадьба?
Несмотря на подтрунивания служанок, Амаль умудрилась приготовить еду для Мэнни: самса с мясной начинкой, лепешки анжеро, томатный суп и чай с пряностями.
Мама Халима наверняка одобрит ее заботу о Мэнни. По ее глубокому убеждению и по законам восточного гостеприимства, любой гость должен чувствовать себя комфортно в этом доме.
Амаль полностью разделяла эту позицию пожилой женщины и любила ее за безграничное терпение, доброту и великодушие. Амнезия Амаль беспокоила мать Мэнни, но она не обращалась с ней как с хрупким дорогим фарфором. Совсем наоборот. Она считала, что Амаль должна помогать прислуге по хозяйству. И это было большим облегчением. Ей позволялось быть… нормальной.
Амаль подхватила поднос и направилась к комнате Мэнни. Тяжелая дубовая дверь была приоткрыта. Она хотела было постучать, но застыла при звуке громких голосов.
– Думай, что говоришь! – донесся из комнаты сердитый