На белой верхней платформе перед зданием с пурпурным верхом, как далекий гром, забили гигантские барабаны. Над ними вздымались звуки труб, резкие ноты боевых флейт и дикие воинственные крики воинов. Вне всякого сомнения, эти жители города-башни – храбрые люди, а храбрые люди, как правило, не предатели.
Крыша верхнего здания пуста, и О’Брайен видел, что она достаточно велика для посадки. Он смело сделал круг и приземлился на крышу пурпурного здания. Под ним была шахматная доска из разноцветных камней, и он заметил в дальнем конце начало лестницы. Прежде всего он развернул самолет, чтобы он мог взлететь в любую минуту. Грохот и звон толпы на платформе внизу и вдоль всей спиральной дороги почти оглушил его. В любую минуту он ожидал, что через парапет полетят стрелы.
Никто из этих воинов не мог видеть за парапетом самолет и пилота. Может быть, поэтому никто не торопился нападать на предполагаемое чудовище. О’Брайен достал носовой платок и в знак мира помахал им через парапет. Сзади послышалось резкое шипение, и он обернулся. Один из воинов в доспехах стоял на верху лестницы и смотрел на него. За ним видны были другие, выставившие копья и размахивающие бронзовыми мечами и боевыми топорами. О’Брайен сделал шаг им навстречу, продолжая махать платком. Воины зашипели и немного приблизились к нему, причем их воинственное враждебное отношение не менялось.
О’Брайен продолжал махать платком, но напряженность ситуации заставила забыть, что он в летном шлеме с огромными очками, его лицо полностью закрыто. Он не мог понять, что в глазах воинов он выглядит чудовищем с черной безволосой головой и огромными блестящими глазами. Для них этот необычный посетитель в их изолированной пустыне должен казаться злым джинном, а его крылатый воздушный конь – гигантской птицей-рок. Под большими квадратными глазами шлема дружеская улыбка нижней белой половины лица казалась издевательством. И вполне вероятно, его жест воины приняли за злое заклинание.
С диким криком их предводитель неожиданно побежал по крыше, высоко поднимая в правой руке боевой топор. О’Брайен продолжал размахивать флагом мира, но одновременно достал пистолет. Воин бежал к нему, как свирепый волк. Между квадратной завитой черной бородой и лицевой пластиной рогатого шлема на чудовище смотрели с бледного семитского лица черные глаза, полные ужаса, но одновременно ярости. Когда воин был уже в двадцати шагах, О’Брайен понял, что должен защищаться. Он помахал, заставляя нападающего остановиться. Единственным ответом было резкое шипение. Еще несколько шагов, и тот будет на расстоянии удара.
Воин взмахнул топором, и О’Брайен выстрелил. Пуля попала в плоский центр головки топора