Тавиденкова пожала плечами.
– Ваша усадьба не охраняется?
– Не особо.
– То есть ваш муж ничего не опасался?
– Не знаю. Он мне об этом не говорил. Во всяком случае, я уговорила его поставить камеры. Но когда полиция стала проверять их, выяснилось, что они не работали.
– То есть?
– Кто-то отключил их.
– Кто?
– Откуда же мне знать! – воскликнула женщина.
– Усадьба принадлежит вам?
– Моему мужу.
– Теперь уже вам, – не удержалась Мирослава и тут же добавила: – Не важно. Но установка камер, как вы сами мне сказали, была вашей идеей. И присматривать за ними должны были вы.
– Ничего подобного! – возмутилась Тавиденкова. – Это не женское дело.
Мирослава не собиралась с ней спорить, поэтому спросила:
– И что вы теперь хотите от меня?
– Чтобы Ярослава Ильича Королёва посадили пожизненно!
– Кто это?! – Правая бровь Мирославы приподнялась в удивлении.
– Учитель истории моей дочери, – ответила женщина.
– Она учится в школе?
– Она учится в университете.
– За что же вы хотите засадить её бывшего учителя?
– За убийство моего мужа!
– Простите… – проговорила Мирослава недоумённо.
– То, что моего мужа убил Королёв, не подлежит сомнению! – заявила Тавиденкова безапелляционно.
– Почему?
– Потому что он, во‑первых, старый маразматик, во‑вторых, человеконенавистник.
– А сколько лет этому Королёву?
– Семьдесят восемь.
– А сколько лет было вашему мужу?
– Пятьдесят четыре.
– А вам?
– Да как вы смеете?! – возмущённо воскликнула Тавиденкова.
Мирослава усмехнулась.
– Сорок девять, – прошипела вдова.
– И как убили вашего мужа?
– Полиция считает, что его сначала стукнули твёрдым предметом по голове, а потом задушили.
– И вы думаете, что старик мог справиться с вполне ещё молодым мужчиной?
– Считаю, считаю! – закивала Тавиденкова, как китайский болванчик. – Чего уж проще – стукнуть человека твёрдым предметом по голове? А задушить после этого – раз плюнуть.
– Вы сказали, что вашего мужа нашли в бочке, – напомнила Мирослава.
– И что? Думаете, что он не мог его поднять?
Мирослава молчала и смотрела на женщину выжидающе.
– Мог! Уверяю вас! Хотя бы от злости!
– От злости?
– А то! Вы хотя бы знаете, что поёт Королёв, когда поливает цветы у себя на балконе?
– Неужели Шнура? – не удержалась Мирослава.
– Если бы! Он поёт «Интернационал»!
– Что он поёт? – переспросила Мирослава, думая, что ослышалась.
– «Интернационал»! Разве это не кощунственно?!
– Думаю, что нет, –