Ангел со сломанными крыльями. Юкки Ри

настроение. Озвучив свою идею Жене и получив одобрение и разрешение действовать, а также банковскую карту для оплаты расходов, Богдан потратил половину понедельника, чтобы съездить в студию и договориться о занятиях. Для начала индивидуальных. Не стоит смущать Милу присутствием незнакомых людей. Богдан даже договорился с руководителем, что на первом занятии они с Милой будут одни. И если всё удастся, если Мила захочет продолжать занятия, то постепенно можно познакомить её и с руководителем, и с другими ребятами, посещающими студию.

      В полшестого он звонил в двери дома Светлаковых. Светлана, открыв ему дверь, кивнула в ответ на его приветствие и ушла звать Милу, а Богдан вдруг занервничал. Правильно ли он поступает? Нужно ли это Миле? Поможет ли ей? Может, лучше просто подняться к ней в комнату и провести вечер за разговорами и уроками? А не тащить Милу из дома в незнакомую обстановку? Мила, спустившись со Светланой, подошла к однокласснику и… улыбнулась? И эта улыбка сразу развеяла все его сомнения. Она рада выйти из дома – значит, всё правильно! Светлана вызвалась отвезти их, сославшись на распоряжение шефа, и Богдан с благодарностью согласился. Хоть о такси не надо будет беспокоиться.

      Он завёл Милу в зал, одна стена которого представляла собой огромное окно, заканчивающееся лишь в полуметре от пола. Стена напротив окна была зеркальной, с балетным станком вдоль неё. Около второй стены стоял музыкальный центр с колонками. А у третьей – небольшие низенькие диванчики.

      Мила не отрывала взгляда от окна. Зал находился на шестнадцатом этаже, и вид сверху на вечерний город открывался потрясающий.

      – Разувайся и проходи. Курточку давай сюда.

      Богдан подхватил куртку Милы и свою и бросил их на диван. Затем направился к музыкальному центру, поколдовал над ним, включив подборку вальсов, которую составил дома. Первым шёл «Сентиментальный вальс» Чайковского. Богдан приглушил свет в зале и подошёл к Миле, стоящей у окна.

      – Ты потанцуешь со мной? Пожалуйста!

      Она повернулась к нему и посмотрела удивлённо и растерянно:

      – Я… очень давно не танцевала. Наверное, всё забыла.