Рабыня же!
Что она может?
Чего она там хочет, кого это интересует? Да никого! Плевать на нее три раза… мнет она спины, вот и пусть мнет.
А Динч тем временем готовила побег. Пока Зеки-фрай не мог покойно перемещаться по Ваффе, она нашла и скотину, и одежду, и даже план разработала.
Лицо у нее подходящее, телосложение тоже – такое… костлявое. А вот Зеки-фрай – кругленький, невысокий… уютный такой. Поэтому…
Будет семья!
Отец с лицом потомственной рыбы, мать в чадре – и двое детей.
А вот Лоренцо придется выбираться самостоятельно. Но с этим он справится, Динч знала, где можно перелезть через стену Ваффы.
Контрабандисты этим лазом давно пользовались, стража давно закрывала на него глаза – ко всеобщему громадному удовольствию. Может, оставайся Кемаль-бей в Ваффе, стражники и подумали бы его перекрыть, но владелец арены уехал несолоно хлебавши, а люди остались. И контрабандисты, и стражники…
Так что Лоренцо ночью выскользнул из города, один, налегке, а утром на дороге его догнали попутчики.
Мигом перекинули вьюки с одной из лошадей (их так специально и крепили: вроде бы объемные, а на деле – и нет ничего), оседлали – и маленькая кавалькада из пяти человек двинулась по дороге.
Чтобы спустя три дня влиться в караван почтеннейшего Мехмед-фрая.
Стоило это достаточно дорого – серебряный в день с человека, три медяка со скота, – но все было предусмотрено.
Охрана – более чем достаточно.
Горячая пища за счет Мехмед-фрая, три раза в день. С утра, конечно, каша, хлеб, сыр – ничего сложного. В обед простой перекус – готовить-то, считай, и негде, – а вот вечером, на привале, там уж по полной. И мясо, и суп, и печево какое…
Хватало всем, кормили вкусно и обильно, хотя и достаточно дешево, скотине хватало и овса, и сена, за ней тоже был присмотр… проще уж заплатить – и двигаться вместе со всеми.
Теперь уже никто ничего не изображал.
Зеки-фрай на всякий случай отрастил бороду и изобразил на лице несколько бородавок. Чтобы не приглядывались.
Так-то мы людей рассматриваем, а вот бородавка или шрам – они на себя внимание отвлекают. Их в первую очередь видят, остальное как бы проходит мимо глаз…
Мальчишек обрили налысо – оказывается, очень меняет внешний вид. Да и кто там к ним присматривается?
Динч…
Тут было проще всего. Чадра – и точка. А уж что под ней… вот не принято здесь заглядывать под чадру к женщине, за такое и убить могут. И убивают.
Будет ли Бема-фрайя искать беглянку?
Кто ж ее знает?
На всякий случай перед побегом Динч несколько дней «ревела в подушку» – табака не пожалела, чтобы глаза покраснели, а лицо опухло.
А потом оттащила на берег свою одежду, ну и предсмертную записку оставила.
Не могу жить в рабстве, лучше умереть…
Вопрос дискуссионный, но не она первая, не она последняя. Бывало и такое.
И, забегая вперед, Бема-фрайя ее не искала. Ну умерла! И что? Массажистку найти всегда