– Ты же сама, – процедил Тео сквозь зубы.
Но заткнулся, увидев мое, наверное, побледневшее лицо. Гепаж послушно замедлил ход, и движение тут же стало более плавным.
На самом деле, я знала: как бы Тео ни злился, он никогда не сделает ничего по-настоящему плохого для меня. Потому что он – мой брат. И мы с ним очень близки. Даже когда отчаянно ссорились, все равно оставались самыми дорогими друг для друга людьми.
До… Вот, пожалуй, до сегодняшнего дня все так и было. Почему он так остро отреагировал на мою, в общем-то, невинную, выходку? Просто поехать в гости. Я слышала, что мама и папа часто отправлялись к кому-то в гости или принимали друзей в нашем Доме. Да сам Тео и рассказывал. Как единственный, кто помнит. Что случилось с Тео после этого проклятого раута?
Я отвернулась от брата, привычно уставилась в окно. Мы недавно проехали по мосту, я почувствовала свежесть от воды, блестевшей где-то внизу под бетонным перекрытием и колесами нашей повозки. Теперь за окном проплывали серые коробки однотипных высоких зданий, окутанные серым дымом, от которого сразу заслезились глаза – мы выехали на окраину, видимо, тут, совсем рядом с заводами жили рабочие. Дома напоминали муравейники, и, несмотря на то, что они уходили в небо многослойными этажами, никаким величием или благородством от них не веяло. Чувствовалась суета, теснота и много-много тел, зажатых в небольших клетушках.
Но вскоре дорога стала пустынной – ни пешеходов, ни экипажей. Странно, но, когда пригород со всеми этими чадящими заводами остался позади, надвинулось острое ощущение приближающейся осени. Сильно потянуло высохшей, умирающей листвой и прохладой прозрачно-голубого неба, и, если бы не плащ Тео, я бы точно замерзла, а, может, даже и заболела бы.
– Уже скоро, – произнес Тео, и это были первые слова, сказанные им почти за всю поездку. Гепаж свернул со слабо накатанной дороги в бесконечное поле, цепляясь колесами за длинные побеги неизвестной мне травы.
Кажется, в непосредственной близости от полуразваленного здания, которое Тео гордо назвал «загородной виллой», когда-то располагалось самое настоящее кладбище. Сейчас оно было заброшено, все поросло высокой нетронутой травой, из которой только кое-где торчали остатки осыпающихся плит.
– Жутковато, – нарушила я тишину. – Почему они выбрали это место для виллы?
Я имела в виду маму и папу, и Тео сразу это понял.
– Место, как место, – ответил он. – Лес недалеко. Природа и все такое. Отец приобрел эту землю, когда они ожидали Ранко и Юсу. Чтобы у детей был свежий воздух. К тому времени особняк Шиори, что всегда стоял наособицу, уже зажали другие Дома Гнева. Природы не осталось.
– Но это кладбище… Сомнительный свежий воздух.
– Какое кладбище? – удивился Тео.
Он что, ничего не видит?
– Вот эти надгробия, – я кивнула на вид за окном.
– Это не надгробья, – наконец-то улыбнулся брат. – Тут когда-то была старинная подземная крепость. Она, кажется,