Основные действующие лица:
Мило фан Схотен,
Сотрудники Арчибальда Рейнолдса: Моника, Бэсси,
Дэвид (Дэйв), Грег Кейси,
Сидней (Сидни), Майк Клируотер,
Фоззи Мориц,
Аллан Джейсон Дин,
Мануэль,
Обитатели Посёлка на озере: Стенли Грэхэм,
Рэйчел Сазерлэнд,
Брендон О’Мэйли,
Присилла, Сэсл,
Эйлин,
Сид Барретт
1.
Вялым жестом он отложил очередную газету в карман за спинкой кресла, впереди сидящего соседа по самолёту, и с интересом посмотрел в иллюминатор. В газетной статье
говорилось о доселе невиданном наплыве мигрантов в Европейский Союз за последнее лето. Красно-коричневое абстракционистское полотно австралийских пустынь под крылом самолёта тянулось уже не первый час. «В этом мире уцелели ещё глухие места» – мелькнула в его голове успокаивающая мысль. Крайне редко замысловатые гряды дюн или сухих солёных озёр пересекали светлые идеально прямые полоски грунтовых дорог. В который раз он порадовался тому факту, что впервые в жизни отправиляется в самостоятельное далёкое и столь желанное путешествие без малейшей опеки родителей, которые остались за тысячи километров в Старушке Европе.
– Погода радует, не так ли, мой юный сосед? – неожиданно спросил его с заметным, как показалось, американским акцентом, взлохмаченный, мрачноватого вида тип, до того молчавший.
– Над Австралией она, надо полагать, всегда радует, – нашёлся молодой человек, слегка замявшись.
– Вы надолго к нам? – продолжил разговор странный тип, с подобающими лысиной и весьма округлым животиком.
– По меньшей мере на полгода. Я имею намерение продолжить учёбу в Окленде. Если повезёт, то стану аспирантом. Но пока нет никакой договорённости и вся моя поездка – авантюра чистой воды, – бодро ответил молодой человек, удивившись, что сосед его новозеландец, а не янки, как поначалу подумалось. «Странно, что язык столь сходно эволюционировал в отдалённых друг от друга колониях в рыкающем направлении» – подумалось ему.
– … – далее что-то неразборчиво поговорил странноватый сосед скороговоркой.
Сначала студенту показалось, что тот повторился и сказал малозначащую в своей избитости философскую фразу, вроде «быть, или не быть». Но вскоре, по напряжённому ищущему поддержки взгляду его, стало ясным, что он говорит о чём-то ином. Позже студент узнал, что австралийцы и новозеландцы произносят слово «день», так же, как «умереть». Но в тот момент он не сразу догадался, что именно хочет спросить сосед. Когда он повторил свой вопрос несколько иначе, студент из Европы заметно смутился.
– Прекрасный день для изыскано красивой смерти, разве не так? Погода в самый раз, – несколько глумливо подмигнул навязчивый тип, – Лишить себя жизни в такой момент, пролетев одиннадцать километров вниз во славу красоты неба! Исчезнуть, раствориться в небе. Как пошло придумано – прыгать с парашютом. Никогда бы не согласился. А, вот без него… – добавил он с загадочной улыбкой.
– Возможно, – уклончиво откликнулся студент, избегая пристального взгляда чёрных черепашьих глаз странного человека.
– Пролетев птицей гамаюн, добавить своей краски, толику своего тела в эту неповторимую гамму красок пустыни! Как художник не могу не желать усиления палитры, – мечтательно закатил глаза сосед, почёсывая короткими волосатыми пальцами мясистую шею под густой щетиной, – Со времён импрессионистов густоту красок ошельмовали и доброе столетие усердно разбавляли её до нежности акварели. Вы только представьте себе как они сумели опошлить силу масляной краски, низведя её до немощности акварели! Уроды!
– Видимо, мне сложно понять Вас. Не такой уж я эстет: только что сделал мастера биологии в Вагенингенском университете и далёк от подобных мыслей…
– Как можно не чувствовать того, что ты дополняешь собою, своим телом, красоту мироздания и не нужны будут уродливые никчёмные похороны. Ты просто исчезнешь – что может быть достойнее? Ладно уж. Ваше непонимание простить можно, молодой человек. Но этих идиотов, которые задраивают иллюминаторы так, что простому смертному не открыть, прощения нет! И быть не может – подлецы, ублюдки! – проскрежетал зубами художник-островитянин, махнув рукой, – Да что с них взять – духовные скопцы!
– Не всем дано понять эмоции художника, – миролюбиво попытался подвести итог беседе студент, вздохнув.
– Просто не всем даны мозги, или извилины в них. Эти недоноски отравили мой порыв – окна безнадёжно глухо заперты: весь мир – тюрьма! А Вы откуда, в Вашей Европе, молодой человек?
– Из Нидерландов, а что?
– Да так – ничего. Как говорят у нас: «Это двойной голландский для меня». То бишь и вас трудно понять, – сосед зашёлся недобрым гаденьким смешком.
– Язык наш не прост…
– Да и не только язык, – визгливо