уголков, в которые не заманишь и наградой, по определению Владимира Высоцкого. Небольшие суда с тяжеловесной стрелой на борту брали на палубу пару тракторов и столько же самоходных барж, а с приходом в точку выгрузки, если позволяли ледовые условия, начинали выгрузку; хотя она и не входила в круг обязанностей судовой команды, но в советское время существовало много способов заставить делать совсем не свойственные дела кого угодно. А если на кону стояла виза, позволяющая морякам выходить за границу, то и говорить не о чем. Ежели бы нашелся такой смельчак, отказавшийся работать на самовыгрузке, то не видать бы ему визы как собственных ушей, что равносильно запрету на профессию, ибо работа в каботаже по советским замерзающим и незамерзающим портам никого не вдохновляла, морские оклады немногим отличались от сухопутных, выручала лишь заграница. Из нищенской валютной составляющей мореходы старались извлечь посильную прибыль, ибо у себя на родине, в стране всеобщего дефицита, с риском сбывали немудреные колониальные товары. Лишение визы ставило крест на море, а голый каботаж никого не вдохновлял. Впрочем, было бы совсем не удивительно увольнение своевольных отказников из пароходства с соответствующей формулировкой, типа «Неправильно понимает политику партии и правительства», с которой никакая контора его бы и близко не подпустила. «Что написано пером – не вырубишь и топором». Правда, совсем непонятно, при чем здесь политика партии и работа вне всякой квалификации, к тому же очень опасная. Хотя, несмотря на этот убойный аргумент, главная «контора» сразу же взяла бы на учет и никогда уже не выпускала бы «отказника» из своего поля зрения.
Судно подходило на минимально возможное расстояние к берегу, если позволяла ледовая обстановка, становилось на якорь и спускало на воду баржи, а в них тракторы, вывозимые на берег. Начиналась каторжная работа, не регламентированная никакими правилами и ограничениями, к тому же людьми непосвященными, в большинстве своем не имеющими навыков и каких-либо подтверждающих документов. При этом никого не волновало юридическое обоснование допуска неподготовленных людей к сложнейшей, столь рискованной работе среди плавающих льдов, жирующих серых и гренландских китов, процеживающих сотни тонн океанской воды, богатой несметными стадами криля, обожающих, в отличие от людей, прибрежные воды южной Чукотки, при холодном пронзительном ветре и постоянном ледяном прибое, накатывающем на берег из самого холодного в мире океана. В таких случаях самая «гуманная» правоохранительная система словно воды в рот набирала или вовсе косела.
Учиться приходилось по ходу самих работ, чреватых постоянной опасностью травм и нередко гибели, набивая шишки и приобретая неоценимый опыт, недоступный в кабинетах и лабораториях. Работая посменно по двенадцать часов через двенадцать, люди становились манекенами с притупленным
