– А по-моему, ты просто… – Родион старался подобрать слова, сверкая своими темными глазами.
– Ну что ты замолчал, договаривай, а то еще задохнешься от злости, кто я, кто?
– Зазнавшаяся дура!
Он выдернул из рук Ники карандаш и одним росчерком подрисовал девушке, изображенной на плакате, усы и уже уходя добавил: – и Твигги твоя такая же, как ты.
В то время когда Родион, громко хлопнув дверью, выбежал на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и остудить пылающее от гнева лицо, Ольга Васильевна подошла ко входу трехэтажного здания и внимательно прочла синюю табличку, на которой белыми буквами было написано: «Государственное образовательное учреждение Школа-интернат для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Она замерла у входа и оглянулась, во дворе не было ни души. Все дети еще отдыхали в пионерском лагере, а сотрудники проводили свое последнее воскресенье лета. Двор выглядел просторным и ухоженным. Белели бордюры, покрытые свежей известью, идеально подстриженные кустарники формировали ровные ряды зеленых лабиринтов, в клумбах пестрели яркие астры и георгины, шумели слегка пожелтевшими листьями величественные клены. Сложно было поверить, что пройдет шесть дней, и гам детских голосов заполнит это пространство, превращая его в живой и сложный организм.
Ольга Васильевна взглянула на наручные золотые часы «Чайка» и, тяжело вздохнув, потерла их пальцами. Это были не просто часы, а часы-талисман, которые подарил ей муж, и она надевала их только по самым значимым событиям своей жизни. Сегодня был именно такой день. Подавив в себе волнение, Ольга потянула ручку тяжелой деревянной двери и оказалась в прохладном просторном холле. В нос ударил запах мастики, которой был натерт до блеска паркет. Не успела дама опомниться, как ей преградил дорогу появившийся словно из-под земли человек. Невысокий, с редкой бороденкой, в синем форменном пиджаке и с колючим, пронизывающим насквозь взглядом.
– Вам кого, гражданка?
Ольга Васильевна на секунду стушевалась, но потом, снова потрогав часы, будто набралась смелости, расправила плечи и уже уверенно произнесла:
– Меня ожидает директор.
Мужчина тут же изменился в лице и, указав Ольге рукой в сторону длинного коридора, последовал за ней на расстоянии пары шагов. Он плелся и оказывал даме молчаливые знаки внимания, радуясь, что хоть и идет позади, но все же руководит ее движением туда, где в заставленном шкафами с документами кабинете сидит уважаемая им директриса. И в свой выходной день старается сделать так, чтобы всем было хорошо: и детям сироткам, и им, хоть и взрослым, но все же зависимым от ее расположения людям.
Пустое здание школы молчало. Ольга Васильевна, наряженная в белую блузку и юбку-карандаш, с короткой, но очень модной стрижкой блондинистых волос выглядела словно школьница, озирающаяся на портреты знакомых с детства классиков русской литературы. Потом она перевела ностальгический взгляд на