За тридцать пять лет, что я провел на земле, меня принимали, хотя и не понимали до конца, пятеро. Моя мать, любившая меня, или идею меня, мой образ, который был образом и подобием моего отца, ушедшего от матери в тот же год, когда я нечаянно убил котенка. Она любила меня издерганной, болезненной, мучительной для нас обоих, любовью, причинявшей и мне и ей куда больше неудобств и бед, чем радости или счастья. Возможно, это одна из причин, почему привязанности отторгались моим сердцем и рассудком, когда я повзрослел и вступил во взрослую жизнь, в которой, как считается, человек, будучи существом социальным, не может прожить в одиночестве. Пожалуй, я бы смог. Но поддавшись напору общественности, я попробовал завести отношения.
Нет, сначала я старался подружиться с кем угодно. Для этого мне пришлось перекроить себя целиком и полностью, от манеры держаться, до освоения искусства подавления негативных эмоций и чрезмерной сентиментальности. Кто-то внушил мне мысль, что друзьями можно обзавестись, став открытым, эдаким парнем-рубахой, своим в доску. Правда, никто не уточнил, где обзаводятся друзьями взрослые люди, и я почему-то решил попытать удачи в ночном клубе. Клуб оказался гей-клубом, и мне набили морду, сочтя, что я пришел поиздеваться или затеять драку, или вообще – что я коп под прикрытием. После было озвучено предположение, что я недостаточно привлекателен в физическом смысле. Неухоженные ногти на руках и ногах, постоянная щетина, грязные волосы, не желавшие укладываться. Что ж, я наведался в салон красоты и в барбер-шоп, где все сотрудники и сотрудницы, глядя на меня, закатывали глаза, тяжело вздыхали и цокали языком, всем видом выражая презрение. Еще одно доказательство, что люди способны невзлюбить меня с первого взгляда. Перемены во внешности не дали никаких плодов. Напрасно потраченные часы и деньги. На следующий же день я разделывал креветок, и ногти мои вновь стали отвратительны, а модную стрижку пришлось сменить на трехмиллиметровый ежик, так как Вивьен, неповоротливая бабища, с которой я проходил практику во время учебы на повара, умудрилась поджечь не только лук-порей, но и мою укладку, щедро сбрызнутую лаком для укладки волос. Повезло, что не осталось ожогов. Какой-то увалень быстро, чересчур быстро для такого нерасторопного кретина, среагировал и выплеснул мне на голову четыре литра безалкогольного Мохито.
Затем был жизненный этап, когда я пытался всем угодить, вел себя порядочно, благоразумно, дружелюбно, беспрестанно улыбался, ходил на благотворительные акции, переводил бабушек через дорогу, по средам готовил для бездомных, никому не хамил и не грубил. Я стал чудовищно удобным и миловидным, но коллеги, знакомые и прохожие смотрели на меня волком. Тогда я плюнул на все и решил напиться.
В баре, куда я заглянул по пути домой, ко мне пристал парень моложе меня лет на семь. Он был уже пьян в зюзю и не мог выговорить ни слова, но