Лихих людей и лютого зверя он не боялся. Его серый побратим, повинуясь неслышному зову, вышел из чащи и улегся прямо у ног. Кому охота тягаться с таким волчиной? Но старика он все же подпускал. Нехотя вставал, приподнимал верхнюю губу, обнажая клыки, приглушенно рычал, но отходил шага на три-четыре. Вполне достаточно, чтобы при случае прыгнуть и в мгновение ока перекусить седобородому шейные позвонки. Много ли такому надо, чтобы дух вон? Однако Иван чувствовал – так, да не так.
Вон, в первый день их знакомства чего дед учудил! Тогда он с серым побратимом понуро брел по берегу, вспоминая хохот добрых молодцев-сечевиков – мол, куда тебе, мальцу неразумному, прутику вербному, за оружие браться? Тебе, хлопчик, впору на палке скакать, да за мамкину юбку держаться! Вот тут-то дедок и появился за его спиной, закряхтел по-стариковски, окликнул негромко, оперся на длинный резной посох.
– Ты б, голубь, уважил старика, по тропке спустился к реке, принес бы мне водицы испить.
И откуда только взялся?!
Иван глянул на него, поклонился, как отец с матерью учили, и сказал со всем почтением:
– Живо сбегаю, дедушка. Да только не в горсти же нести?
– Зачем в горсти? – усмехнувшись в белые усы, ответил дед. – Вот тебе ковшик. Осилишь его сюда дотащить?
Ничего Иван не ответил, лишь из-под бровей обиженно глянул, взял березовый ковш, спустился к воде, зачерпнул… а поднять-то не может! Тянет, аж руки выламываются – а толку нет, ковш будто увяз, не сдвинуть, и все тут.
– И впрямь, я вижу, силенок ты еще не набрался! – потешается старик.
Ивана как прорвало, ковш бросил, кулаки сжал и вверх по тропке кинулся. А старик уже… на другом берегу Днепра стоит, хохочет, за живот держится.
– Уж не биться ли ты со мной удумал, парень?
И, что самое обидное – ковш уже у деда в руках, и полон воды! Тут у Ивана сердчишко-то и упало, понял – не простого старичка он встретил. И встреча эта неспроста.
– Не суди меня, дедушка, не со зла я! – бухнулся он на колени. – Вот те крест, не со зла!
– Ну-ка, ну-ка, – старец, как и не пропадал никуда, снова стоял рядом. – Ты с коленок-то встань, чего штаны протирать! Что ковш из воды не поднял – в том промашки нет – ты этим ковшом весь Днепр зачерпнул, того никакой дружине не осилить. Давай, вставай! И ни перед кем боле коленей не гни! Воину то не пристало!
– Так то ж воину, а я… – Иван всхлипнул от жалости к себе, пытаясь сообразить, как это одним ковшом можно зачерпнуть огромную реку. Но спросить не решился, уж больно странным, да что там, чародейным дохнуло от седобородого незнакомца. О таких ему доводилось только в сказках слышать, тех, что мать когда-то на