И тут к моему изумлению, мой благовоспитанный муж вдруг вступается за свою развратную девку.
– Ниночка, отпусти девочку! – пытается он отодрать мои пальцы от её косм, пока она вяло пищит, как придавленная дверью мышь. – Мы же интеллигентные люди, – взывает он к моему голосу разума, который отключился уже не меньше пяти минут назад. Никакого разума, а только эмоции, гнев и безумное разочарование. И желание прибить этих двоих на месте!
– Тётя Нина, прекратите, – вдруг подаёт голос моя племянница. – Мы любим друг друга!
– Что?! Да что ты знаешь о любви, дрянь?! – начинает нести меня всё дальше в бурное море злости. – Любишь, говоришь?! – ору я, уже не в силах замолчать. – А может быть, ты любишь вот это всё, – обвожу я рукой нашу роскошную спальню с золотой лепниной. – А может быть, ты любишь кататься на работу с частным водителем?! – темнеет у меня в глазах от ненависти. – На работу, на которую мы тебя устроили! Мой муж! – и тут я понимаю, какой беспросветной дурой я была всё это последнее время. А ведь тревожных «звоночков» было более чем предостаточно! – А может быть, тебе нравится жить за чужой счёт? – уже чуть ли не плачу я, в мгновение ока обессилев, и понимаю, что мой муж молчит.
И тогда я обращаюсь уже к нему:
– А ты хоть что скажешь, Боря? Почему ты молчишь?
И тут он, запахивая на себе шёлковую пижамку, которую я купила ему в Италии в подарок, только бормочет, загораживая своим телом свою маленькую дрянь:
– Верочка говорит правду, Нинок. Мы любим друг друга.
– А как же наш брак? Наши дети? Все годы, что мы прожили вместе? – шепчу я задеревеневшими губами.
– Всё это было замечательно, но, увы, всё в прошлом, – разводит своими холёными ручками с маникюром мой муженёк-большая шишка. Только шишка его теперь в другой девке. – Людям свойственно меняться, понимаешь ли, – объясняет спокойно он, пока Верка выглядывает из-за его спину как маленькая брехливая собачонка. – Только ты не менялась все эти годы, – продолжает он. – Посмотри на себя: у тебя есть все средства, деньги, время, а ты продолжаешь таскаться на какую-то никому не нужную работку, вместо того, чтобы следить и ухаживать за собой, – упрекает он меня в чём? Что я не трачу все деньги семьи на косметологов и не обкалываю себе губы, как эта драная Верка, которая в девятнадцать лет раздула свой рот уже до размеров помидора??
– Дети поймут, я уверен, – продолжает он вонзать мне нож в спину. – Сейчас другое время, и люди сходятся и расходятся по несколько раз в жизни.
– Вот именно, тётя Нина, – подвякивает его Верка, развратно выпячивая свою задницу, на которую повёлся мой идиот-муж. – С Артёмом и Марианной у меня отличные отношения, не беспокойтесь! Я им всё смогу объяснить!
Ну уж нет, моих детей у меня никто не сможет отнять! И мой дом.
– Убирайтесь из моего дома. Оба, – только и могу устало уже произнести я, потому что вдруг резко понимаю, что сил у меня больше не осталось ни на что.
– Ниночка, ты кое-что