Идея, что ни один пират не был идиотом, и ни за что не стал бы закапывать сокровища недалеко от берега, пришла в головы обоим одновременно. Поэтому постепенно они уходили от берега всё дальше, продвигаясь к плато острова. И всё больше и больше этим увлекались, хотя ни тот ни другой уже не верили, что найдут хоть что-то, кроме истлевших костей пропавших людей. Так продолжалось пока не случилось то, после чего Марсель заверил Кристофа: сколько бы лет не прошло, сколько бы между ними не было километров, стоит тому лишь позвонить или написать, он примчится и разобьётся в лепёшку, чтобы помочь другу.
В тот день копали в лимонной роще. Так Марсель называл высаженные кем-то и когда-то в несколько рядов лимонные деревья, и очень удивлялся, что за столько лет аккуратные шеренги не заросли лианами и другими деревьями. Тропинка, ведущая на плато, начиналась от двух высоких эбеновых деревьев, поэтому ребятам они представлялись воротами. Пройти, разумеется, можно было и мимо них, но парни считали символичным прошагать промеж этих гигантов. «Как будто ворота в новый мир», – шутил Кристоф. Работали с задором, с бесконечными шутками: один в яме наполнял пластиковые вёдра песком, другой вытягивал их наверх и высыпал. Сначала копал Марсель, затем Кристоф, потом менялись, и, как нарочно, вырыли в глубину не меньше двух своих ростов. Яма получилась округлая и широкая. Работа шла быстро и весело, так, что они почти проморгали закат.
Кристоф поторапливал его и говорил бросить яму, но Марселю казалось: ещё немного и он обязательно что-нибудь найдёт. Заметив, что копать становится темнее, Марсель посмотрел на небо. Его холодная синь окрасилась в багровый цвет опускающегося в океан солнца. Он положил лопату на край ямы и подтянулся, чтобы вылезти. В этот момент остров затрясся. Песок под руками Марселя обвалился, и он рухнул на дно ямы, а сверху на него упала лопата. Он снова подпрыгнул и подтянулся. Марсель увидел Кристофа, упавшего на колени. Тот с ужасом смотрел на яму и на пытавшегося вылезти друга. Потом что-то крикнул, вскочил на ноги и побежал к берегу, а Марсель снова оказался в яме, засыпаемой песком.
«Убежал. К отцовскому катеру побежал. К моему катеру! – с горькой обидой и злостью думал Марсель. – А я думал мы друзья. Даже не попытался помочь. Ну ничего, я выберусь, всю морду раскровяню».
И в хаосе сыпавшегося песка, не видя куда, Марсель прыгнул, стараясь дотянуться до края ямы. Но корни деревьев, словно живые, протянулись на уровне коленей по обе стороны от него и прыжка не вышло. Марсель зацепился за корни и упал грудью вперёд в удлинившуюся яму. Его тут же начало засыпать песком и в голове пронеслось, что он сам вырыл себе могилу. Корни опутывали ноги, но Марсель не желал