Были они на даче у Оли. Это была воистину дача, а не дачный участок, как у всех соседей. Разработан был только маленький клочок, на котором росла чахлая не разреженная морковка, лук на перо и укроп, всё это изрядно заросшее сорняками. На прочей площади буйствовала одичавшая малина. Две яблони и одна вишенка у строительного вагончика, приспособленного под дачный домик – и всё. Хозяйка предпочитала валяться на травке или гулять по окрестностям. Ну, Людмила Васильевна и высказала Оле своё возмущение. В ходе её монолога Таня дважды весьма чувствительно её толкала, а потом вскочила и сказала: «Всё, давай на электричку!» И стала вещи собирать. «Как же, мы собирались на семичасовую», – растерялась Людмила. «Как хочешь», – сказала Таня и устремилась к калитке. Одной добираться до станции не хотелось, поэтому пришлось бежать за ней, на ходу извинившись перед хозяйкой за Татьяну, которую неизвестно какая муха укусила. Только в вагоне, в который влетели в последний момент, ей удалось высказать Тане своё возмущение: «Она обед на всех готовит, а ты вдруг срываешься! Это бестактно по отношению к Оле!» Таня зашипела змеёй: «Кто бы о такте говорил! Заладила: о внуке позаботься! Сноха ещё год назад его в Москву увезла и видеться не даёт. Тактичность – твоё второе имя». Ну, и разругались. В конце концов, кто виноват? Почему она не сказала об этом раньше? Людмила Васильевна нашла бы нужные слова, чтобы подбодрить подругу, и совет нужный дала бы! А долг перед землёй всё равно никто не отменял!
Сегодня у неё накипело рассказать о Тамаре, преподавательнице истории и обществознания в их колледже. Они живут неподалёку и ходят домой вместе, когда расписание совпадает. Да ещё так вышло, что когда-то сто лет назад Людмилина мама и Тамарина свекровь работали в одной бухгалтерии. Ну, болтают на разные темы, часто перезваниваются. А тут звонок раздаётся в начале седьмого! А ей во вторую смену! И знает же, что Людмила Васильевна – сова, и по возможности выгадывает расписание так, чтобы приходить не раньше, чем ко второй паре. А лучше к третьей или четвёртой. У неё, видите ли, свекровь умерла, так не придёт ли Людмила Васильевна помочь её обмыть! «Я же ей сто раз говорила, что боюсь покойников! Я даже к маме мёртвой не прикасалась!» Ну, со сна да сгоряча Людмила Васильевна ей сказала! Горе? Какое горе, это же свекровь, а не мать! Мужу горе? Да они вечно ругаются! «Ты слушай дальше. Я потом, когда проснулась, решила всё же долг свой выполнить, так сказать, у одра постоять. Часов после двенадцати приплелась. Там уже помощников набралось. И наши из техникума, и родственники, и коллеги бывшие свекровины. Тонечка пришла, я её сто лет не видела… с маминых похорон. Разговариваем, а тут Тамарка с сумками. И говорит: