– Что это он? – спросила я Зинаиду Сергеевну. – Кто эти Кирилл и Света и почему Никита так отреагировал при упоминании о них?
– Это давняя история, – начала свой рассказ Зинаида Сергеевна. – Кирюша – это племянник моего покойного мужа Иннокентия. Даже не его племянник, а его покойной жены, Глафиры. Мы же с Иннокентием сошлись, когда нам было уже обоим за сорок и половины наши отдали богу душу. Так вот, Иннокентий с Глашей жили в этом доме. А Кирюша, значит, ейный племянничек был, а когда она померла, он Иннокентию помогал. Он всегда рядом с нами был, помощник-то в доме всегда нужен. Иннокентий ему за отца был. Его-то родители давно померли. Отец мать по пьянке убил – топором зарубил, когда с полюбовником застукал, а сам потом в тюрьме от туберкулёза помер. Вот так мы с Кирюшей и живём, приходит по хозяйству кое-что помогает, а я и не против: помощник всегда в доме нужен. – Она замолчала, вытирая губы кончиком платка, и продолжила: – Никита-то мне хоть и родный, а нечастый гость в нашем доме был. Светланка-то, жена Кирилла, раньше девушкой Никиты была. Она его и в армию провожала, вот только не дождалась, выскочила замуж за Кирилла. Кирилл всегда Свету любил и завидовал Никитушке. Когда Никита в армию уходил, Света на втором месяце беременности была, и всё-то у них было хорошо, но вот… не сложилось, – Зинаида Сергеевна развела руками, потом, посмотрев на наши с Динарой пустые кружки, подлила нам чаю.
– Так у Никиты ребёнок есть? – спросила я, отпивая ароматный чай, наслаждаясь его тонизирующим свойством, мою усталость как рукой сняло.
– Не-е-ет! Откуда? Эта дурочка, по настоянию Кирилла, аборт сделала. Теперь вот своих деток у них и нет из-за этого… Бог наказал, – с сожалением в голосе произнесла Зинаида Сергеевна.
«Бедный Воронцов, – подумала я. – Это поэтому он не завязывает серьёзных отношений с девушками. Преданный один раз, он уже не доверяет никому. Печально…»
– С тех пор он и не приезжает в нашу деревню. Только один раз был, лет пять назад, когда моего Иннокентия официально умершим признали, – продолжала свой рассказ Зинаида Сергеевна. – Он, Иннокентий мой, тоже ведь травником был, на этих знаниях мы и сошлись с ним, – при воспоминании о своём муже у неё на глаза навернулись слёзы. – Я в район тогда поехала, а Кеша в лес пошёл, за второй овраг, там полянка есть, вот там-то мы свои травки-то и собирали. И всё. Больше я своего Кешу не видела. Был человек – и нету. Пропал, как и не было совсем. Все решили, что в болоте утоп. Туда, на полянку-то эту, через болото тропинка ведёт, вот все и решили, что он в этом-то болоте и утоп. Мол, оступился, и всё, болотина его и засосала. Но не верю я в это. Не мог мой Иннокентий оступиться, он эти места как свои пять пальцев знал, и болотину эту тоже. Вот так вот, деточка. – Зинаида Сергеевна замолчала, видимо вспоминая те неприятные для неё события. – А официально умершим признали его только через шесть лет, аккурат пять лет назад, я тогда и поминки справила. Вот тогда-то Никитушка и приезжал сюда последний раз.
На