– Продолжишь допрашивать?
– Нет. Я, пожалуй, сначала хоть что-то съем.
– А, ну тогда, может, перекусим вместе? Тут неподалеку есть одна забегаловка. Вариантов других нет.
– А здесь разве нет чего-то вроде кафетерия?
– Знаешь, – понизив голос, произнес Ивен, – я бы не рискнул здесь что-нибудь съесть.
Вздохнув, Дженсен кивнул, почесав немного отросшую бороду: «Я тебя понял».
V
Через пару часов, вернувшись к работе, Адам начал вызывать по очереди пятерых оставшихся. Он все так же хотел допросить пациентов – они многое могли рассказать, в том числе и о том, о чем лечащий врач мог умолчать. Но рассказы пациентов становились все страннее и нелогичнее, что противилось Адаму – это был совершенно не его подход.
Так одна тридцатилетняя пациентка по имени Хелена Кастром – женщина, фигура которой скорее походила на высохший скелет с копной черных, как смола, волос на голове – показала свой отрубленный палец на левой руке – мизинец. Она рассказала историю о том, как, переместившись из психиатрической больницы, где она провела свои последние пять лет, оказалась в другом месте. Кто-то требовал, чтобы женщина отрубила себе палец, иначе его отрежут ее ребенку – маленькой и безобидной Стейси, которую она так же не видела уже пять лет. Адам отметил, что повреждения и травмы получили только двое из пятерых – Майк и Хелена. На остальных не было и царапинки.
«Единственное, что могло с ними там произойти – гипнотическое состояние, в которое, по всей видимости, ввел пациентов врач. И если врач будет отмахиваться от обвинений, говоря, что он так же «переместился» куда-то, то это может быть поводом для обвинения и уличения во лжи» – думал Адам. «Но как, находясь в помещении без ничего – не считая, разве что, нескольких файлов у врача – Майк прошелся лезвием по ноге, а Хелена – отрезала себе палец?»
К тому же за эти два часа при обыске того помещения ничего найдено не было: ни в вентиляции, ни каких-либо следов других людей и даже криминалисты так и не поняли, что произошло. Установить причины смерти семерых погибших было попросту невозможно: по нескольким костям (да и те были не у каждого) ничего сказать или хотя бы предположить было нельзя, да и нечего.
Выслушав всех пациентов и поняв, что у каждого буквально разная точка зрения, пытаться сопоставить информацию и доводить все до логичности Дженсен не перестал – это только подогрело его интерес.
Оставалось только заставить врача сказать правду. Адам был уверен: это ее рук дело, ведь терапия была экспериментальной, ответственность нес врач – пациенты лишь дали согласие на ее проведение. Но семь из них мертвы и большая часть их останков неизвестно где – обвинить можно запросто, нужно только знать, куда надавить.
И теперь, когда лечащего врача Айрис Мэлроу ведут сюда, к нему, Адам, наконец, задаст ей вопросы.
«Во всяком случае, подложить нож, как улику, оставив на нем отпечатки ее пальцев и закрыв дело так же быстро, как оно началось, все еще представляется возможным» – пролетела в голове мысль.
Эфемерность: падение