Почему мои мысли коснулись комелей? Потому что Деян был ей по своей врожденной натуре. И именно это так сильно нас отдалило. Я всегда считала, будто являюсь наследницей матери и однажды займу ее место. Так было до момента, когда пришлось узнать, что комели изгнанники и не имеют права распоряжаться своей судьбой. Если бы не Воронвэ, то я никогда не смогла бы владеть оружием матери, что теперь лишь память о ней, а не дар богов и знак силы человека, который удостоился чести стать божеством. Сейчас боги уже не следуют своим собственным правилам, не чтят законы и придумывают новые, чтобы вынырнуть из глубин всепоглощающей судьбы. Они делают все, чтобы самовольный шар наконец-то остановился и начал крутиться так, как ему велят. Они хотят подчинить себе судьбу.
– Просто устала, – вздыхаю так громко, что самой режет слух. Я мысленно уже была очень далека от разговора с братом. – Ничего более.
Пришлось сделать вид, что рада, словно мне это нравится. Но на самом же деле напряжение сводило все тело, заставляя сжимать и разжимать злобно челюсть. И конечно странно с такой позицией ждать, что брат начнет со мной советоваться. Я ведь сама поставила себя так, и со временем перестала что-то решать, углубившись в тайны и историю божественной части мира. В нашей жизни было много всего, что портило ее, заставляя петлять и спутываться в узел. Когда Деян трудится и старается, я в это время тону в том, о чем не говорят в слух. Так часто удивляюсь наивности, которая из раза в раз заставляет творить странные и порой неоднозначные вещи. Ведь кто как не я знает нечто сложное и болезненное, что является платой за безответственность других. Брат попросту не знает, что значит ответственность и что бывает за это незнание.
На самом же деле Деян во многом похож на отца. Он не горит желанием с кем-то дружить или знакомиться. Сколько помню его, всегда старался уйти от раздражающей болтовни и больше любил одиноко покачиваться в кресле на заднем дворе. Брат не хотел учиться и узнавать что-то новое, ему было комфортно находиться