Тринадцать секунд короны. Сергей Язев

Мы приветственно помахали друг другу. Выгонять он нас не стал (мы явно были первыми гарантированными посетителями). Я подошел со своим зарядным устройством к розетке, но подсоединиться не удалось: африканские розетки отличаются от наших. Здешние вилки имеют три плоских штырька. Соответствующий переходник купил (как мы уже знали) в Найроби Меркулов, но он находился далеко от нас, на севере Кении, по ту сторону экватора (мы были в южном полушарии). Мой несчастный мобильник периодически жалобно булькал, извещая, что заряд заканчивается, но я ничем не мог ему помочь.

      …Четыре года назад на пути в Кирибати мы столкнулись с аналогичной проблемой в гостинице на острове Вити-Леву (государство Фиджи). Помнится, Дима Семенов и Алексей Шевелев тогда не очень долго рассуждали. Они достали из чемодана нож, отвертку, паяльник и изоленту, вскрыли настенную розетку, подцепили кусками провода вилку «пилота» из моего рюкзака (я снимал весь этот процесс на видео, втайне ожидая киногеничного короткого замыкания – но все прошло гладко) – и в пять розеток «пилота» тут же вонзились на всю ночь голодные вилки наших зарядных устройств, жаждущих электричества. Здесь, в забегаловке аэропорта Найроби, повторение былых подвигов было невозможно. Ввиду ряда причин, как говаривал один мой однокурсник.

      – Сергей Николаевич, – сказал я, – там у тебя еще что-то осталось?.. Блин, почему же так холодно?

      Мы глотнули еще. Сергей прикрыл входную дверь, откуда тянуло настоящим холодом – дело шло к рассвету. Высота Найроби над уровнем моря – более 1600 метров, почти трехмиллионный город расположен на высокогорном плато, поэтому ночные температуры тут не позволяют расслабляться. Но с другой стороны, если верить Википедии, здесь и малярийным комарам некомфортно. Что не могло не радовать.

      Я снова вытянул ноги и задремал. В интересах сюжета этих записок было бы неплохо, чтобы мне тут же приснилась антирасистская сатирическая поэма Самуила Маршака «Мистер Твистер». Там миллионер, владелец заводов, газет, пароходов, отказался заселяться в номер ленинградской гостиницы по соседству с негром из принципиальных соображений и был вынужден спать в коридоре, сидя на стуле. Подобно нам с Сергеем. Впрочем, мы здесь сидели из иных побуждений. В отличие от господина Твистера, мы бы согласились на номер по соседству с малайцем и китайцем, монголом, мулатом и креолом (интересно, что все означенные товарищи делали в Ленинградской гостинице «Англетер» в 1933 году, когда Маршак писал свою поэму?). Но нам номер в аэропорту никто не предложил, а в VIP lounge не пустили. В Найроби мы не поехали сами.

      Дальше во сне поэма Маршака стала бы совсем актуальной:

      Шел чернокожий громадного роста

      Сверху из номера сто девяносто.

      Черной рукою касаясь перил,

      Шел он спокойно и трубку курил.

      А в зеркалах, друг на друга похожие,

      Шли чернокожие, шли чернокожие…

      Каждый рукою касался перил,

      Каждый короткую трубку курил.

      На прорасистски